Человек идет в гору

— На заводе,—кивнула Анна и пристально

взглянула ему в глаза. Тревожная заботливость светилась в ее

взгляде. — Вы все спрашиваете, товарищ полковник. А о

себе молчок?

Он грустно улыбнулся.

— Что же о себе? Я ведь теперь в отставке, Анна

Сергеевна. Собираюсь в Сочи... лечиться... Да вот Потап

Дмитриевич уговорил помочь генератор достать для

колхозной гидростанции.

— А как же вы ему поможете? — спросила Анна,

притворившись, что не расслышала слов Чардынцева об

отставке. — Генератор — такой предмет, который

отпускается по плану.

— По плану! — вспыхнул Потап Дмитриевич, до этого

степенно молчавший. — Контора Сельэлектро, когда план

составляла, про наш колхоз в последний черед вспомнила.

А нам дожидаться — не резон. Нам нынче без

электричества — пробка!

— Так раньше управлялись?—спросила Анна,

просияв своей мягкой улыбкой.

— Раньше, извиняюсь, нам не в пример, — вежливо и

коротко отпарировал Потап Дмитриевич.

— Верно, очень верно! —сказала Анна и покраснела.

Чардынцев смотрел на нее с выражением: «Вот мы

какие!»

— Постойте-ка!—быстро произнесла Анна.—А к

нашему директору вы не обращались?

— Нет.

Она взглянула на часы.

— Идемте!

— Куда? — спросил Чардынцев, озадаченный ее

поспешностью.

Ф-444 — 11 161

— К директору. Он уже, видимо, встал.

— Как? Домой? — удивился Чардынцев.

— Конечно. Семен Павлович живет этажом ниже.

— Ваша решительность мне всегда нравилась! —

воскликнул Чардынцев.— Пошли, Потап Дмитриевич.

Что там ни говори, а иметь друзей — превосходно!

Директор сидел за столом в белой накрахмаленной

сорочке, затянутый подтяжками, сверкающими никелем

замков.

— Доброе утро, Семен Павлович! Прошу не сетовать

на неожиданное вторжение, — смущенно проговорила

Анна.

— И со столь многочисленными силами, — добавил

Чардынцев-.

— Что ж, элемент внезапности на вашей стороне, —

засмеялся Мишин. — Это уже половина успеха. Прошу

садиться.

К Мишину подскочила жена с пристыживающим полу-

шо потом:

— Надень пиджак. Неприлично!

— А не ставить тарелки на стол для гостей —

прилично? — в тон ей, но неожиданно громко спросил Мишин.

— Что вы, что вы! — хором запротестовали

пришедшие, спасая жену директора завода от невыносимого

смущения. — Какие мы гости! Мы по одному вопросу.

— Давайте познакомимся, — деловито сказал Мишин,

надевая пиджак.

— Потап Дмитриевич, председатель колхоза, —

представила Анна, — полковник Чардынцев.

— В отставке, — добавил Алексей Степанович.

Услыхав эту фамилию, директор взглянул на Анну.

«Тот самый?» — говорил его загоревшийся взгляд.

Анна рассказывала ему о полковнике Чардынцеве, ее

командире дивизии.

— Очень приятно. Оч-чень! — с какой-то сердечной

сочностью в голосе сказал Мишин, пожимая Чардынцеву

у

— Семен Павлович, — начал Чардынцев, — по

рекомендации Анны Сергеевны, мы решили обратиться к вам

за советом, а, может быть, и за непосредственной

помощью. Дело в том, что колхоз «Светлые огни» начал

строительство гидроэлектростанции, и так как он на

несколько лет опередил план местных электрификаторов,

162

эти горемыки отказываются снабдить строителей

генератором и электромоторами.

— Сколько средств убухали, а теперь, вишь, пробка

получилась, — с досадой добавил Потап Дмитриевич.

— Найдем, — сказал Мишин, снисходительно

улыбнувшись, будто речь шла о предмете до того

незначительном, что не стоило тратить время на его обсуждение.

Потап Дмитриевич расстроганно заморгал глазами.

— Перейдем ко второму вопросу, — продолжал

Мишин. — Простите, товарищ полковник, за вторжение, так

сказать, в вашу личную жизнь. Но раз уж вы вторглись в

мой дом, — терпите.

— Ну-'ну, — ответил Чардьшцев. — После того

стремительного успеха, что мы с Потапом Дмитриевичем

сейчас одержали, нас трудно чем-либо огорчить.

Ему понравилось непроходящее веселое выражение в

темнокарих глазах Мишина.

— Вы вышли в отставку по болезни?

— Да. Вернее будет сказать, что меня вывели. Сам не

ушел бы.

— И теперь поедете лечиться?

Чардьшцев утвердительно кивнул головой.

—¦ Простите, куда именно?

— Советуют в Сочи...

— А потом?

— Что потом? — не понял Чардьшцев.

— А потом что делать станете?

Чардьшцев отвел взгляд.

— Простите, Алексей Степанович, — звонким, rta

высокой ноте голосом проговорила Анна. — Простите, но мне

кажется, что вы слишком болезненно восприняли свою

неудачу!

— И вы в агрессоры? — пытался пошутить

Чардьшцев, но лицо его было бледным и строгим.

— Чардьшцев в отставке! — продолжала Анна, не

сводя с него осуждающего взгляда. — Мне, знавшую его

несгибаемым, кремнев-ым в самые тяжкие годы

испытаний, — не хочется верить.

— Ой-ой, это уже напоминает некролог, — мрачно

усмехнулся Чардьшцев.

— В этом виноваты вы сами! — уже гневно бросила

Анна.

п* 163

Он туго провел рукой по волосам, медленно ответил:

— Вы правы. Я слишком долго переживаю свою боль.

Это не делает, конечно, мне чести.

— Узнаю своего командира дивизии, — облегченно

вздохнула Анна.

— А что молчит наш директор? Или он собирает

данные об уязвимых местах противника? — заметно

повеселев, спросил Чардынцев.

— Вы не ответили на мой вопрос, Алексей Степанович.

Что вы намерены делать после курорта?

— Жить.

— То-есть?

Чардынцев встал. В груди резко кольнуло, но он,

подавляя боль, громко ответил: