Человек из Назарета

– Я сделаю это с великой радостью. Но существуют еще закон и права законной матери – какой бы преступной она ни была. А кроме того, у людей во власти есть и силы, и средства. Я предвижу немалые трудности!

– Трудности и беды будут всегда, – покачала головой Мария Магдалина. – А потому женщины, которые следуют за Иисусом, перед их лицом должны сплотиться и стать единой армией. Ради этого мы следуем за ним, а потому – пусть наша армия растет день ото дня! Мы, конечно же, столкнемся с трудностями и бедами, но разве мы – не его дочери? И разве наша сила не укрепляется его духом?

Мать Иисуса кивнула, хотя дурные опасения ее и не оставили. Неужели единственная задача ее сына – накликать на себя как можно больше бед? Он нарывается на них словно нарочно: объявил, что отправляется на ужин к этому центуриону, Сексту, после чего некоторые из зелотов принялись открыто ему угрожать, называя лизоблюдом (если не похуже!), другом врагов и римским евреем, после чего попытались забросать камнями. А он все равно пошел – лакомился римскими кушаньями, цитировал римских поэтов… Назад, в их новое жилище, Иисуса сопровождала дюжина его спутников, которые единодушно ворчали, поругивая его за твердолобость и глупость, которые навлекали на него только проблемы, но одновременно радовались оттого, что он более не собирался проповедовать в Храме, а намеревался пока оставаться в саду или летнем домике. Там он станет беседовать со своими учениками, проповедовать и ожидать некоего мистического события, наступление которого он предвосхищал странными, непонятными словами: когда меня заберут и когда я буду убит.

Как раз накануне первого дня праздника Песах Иуду Искариота, который просил милостыню для бедных в переднем приделе Храма, окликнул отец Зера. Протянув Иуде серебряную монету, Зера сказал:

– Идем со мной. Есть важное дело. Как твой учитель? Он в безопасности?

– Слава Богу, с ним все в порядке. Все дни праздника он собирается провести вдали от людей. После же праздника у нас новые планы.

– В самом деле, слава Богу! А сейчас мы должны пойти ко мне в дом. С тобой должен увидеться кое-кто очень важный.

В доме Зеры их ждал действительно очень важный человек в сером плаще с капюшоном, откинутым назад. Когда Иуда Искариот услышал его имя, он тотчас же упал на колени в надежде на благословение.

– Поднимись, сын мой, – сказал высокий гость. – Ты не нуждаешься в моем благословении, ибо все, что окружает тебя, благословенно.

И, обратившись к хозяину дома, сказал:

– Зера! Мы могли бы выпить немного вина.

Вино было принесено. Они втроем сели за простой стол в просто обставленной комнате без всяких украшений, где повсюду лежали свитки, написанные на трех языках. Пригубив вина, Каиафа сказал:

– Я хотел бы побольше услышать из того, что он говорит о смерти. Расскажи нам, что ты знаешь, сын мой.

– Он постоянно о ней говорит, – ответил Иуда. – Но перед этим обычно речь идет о том, что его отвергнут – священники из Храма, фарисеи и саддукеи, зелоты, и даже простые люди, которых он излечивает от разных болезней.

Отпив вина, сухого фалернского, Иуда продолжил:

– Отвергнут, а потом он умрет. Он говорит об этом постоянно.

– Наконец-то луч света проник в Израиль, – пробормотал Каиафа. – И этот луч должен погаснуть! Понимает ли он, насколько он нам здесь нужен?

– Да он просто одержим этой идеей! Говорит, что предсказанное в Писании должно исполниться. Что Сын Человеческий должен быть принесен в жертву во искупление всех грехов мира.

Каиафа обменялся взглядами с Зерой, и последний кивнул.

– Жертва! – сказал Каиафа. – Последняя жертва! Так он называет себя Сыном Человеческим? Или Сыном Бога?

– И тем и другим, – ответил Иуда Искариот. – Он говорит о своем Небесном Отце, и никогда – о земном. Похоже, он не верит в то, что у него такой был. Есть же, и вы это знаете, ваше преосвященство, некое пророчество о непорочном зачатии.

– И что он говорит о том, что случится после его – не дай Бог – смерти?

– Говорит, что восстанет из мертвых. Уже после того, как будет похоронен. Ради того, чтобы свершилось предсказанное в Писании.

– То, что я сейчас скажу, ужасно, – вступил в разговор отец Зера. – И я надеюсь, ты никогда не повторишь это за пределами моего дома. Ибо я уверен, что мы должны избавить твоего учителя от того, чтобы своей смертью он исполнил то, что предсказано в Писании. Предсказание не должно сбыться! Ибо, вне всякого сомнения, он есть тот, кто прислан дать нам истинный свет.

И отец Зера молитвенно вскинул руки.

– Значит, он говорит, что его скоро возьмут, – проговорил Каиафа, – после чего… Я даже этого слова не могу произнести!

– Он постоянно говорит о врагах. Они повсюду, – сказал Иуда Искариот. – В этом весь ужас.

– Мне кажется, выход лишь один – его следует передать в руки друзей, – произнес Каиафа. – Тех друзей, кто сможет его защитить. Прости мне, сын мой, что я усомнился в возможностях твоих и твоих собратьев. Я знаю, вера и достоинство в вас сильны, но вера и достоинство не всегда способны защитить от камня, петли или кинжала.