Читаем Человек из СССР полностью

Человек из СССР

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Господа, вы в России! На площади! Идет восстание! Группа первая машет флагами! Группа вторая бежит от баррикады налево! Группа третья двигается вперед!

КУЗНЕЦОВ:

Ты мне, брат, надоел. Я тебе уже все сказал.

ТАУБЕНДОРФ:

Я не смею спорить с тобой. Ты как, уходишь сейчас? Я тебя еще увижу?

ГОЛОС В РУПОР ЗА СЦЕНОЙ:

Ахтунг![14]

КУЗНЕЦОВ:

Нет, не думаю. Эти последние несколько дней у меня будет мало досуга. К Ольге Павловне зайду ненадолго сегодня, а потом уже только в субботу перед отъездом. Я хотел тебя еще спросить: ты что — будешь продолжать служить в кабаке?

ТАУБЕНДОРФ:

Да нет. Он завтра закрывается. И съемка сегодня тоже последняя. Я уж что-нибудь найду.

КУЗНЕЦОВ:

Ну-с, по-немецки — орех, по-гречески — надежда{13}, — давай простимся. (Целуются.)

ТАУБЕНДОРФ:

Храни тебя Господь…

Когда Таубендорф уходит из двери{14}, Кузнецов выхватывает браунинг и целится в него{15}.

КУЗНЕЦОВ:

Стой!

ТАУБЕНДОРФ:

Алеша, ведь могут увидеть. (Уходит.)

КУЗНЕЦОВ:

Молодец… Не дрогнул… А ты, господин хороший, не подведи. (Обращается к револьверу, целится в публику.) Если что придется — не подведи. Детище мое, пистолетище… (Кладет его обратно в карман.)

Пробегает рабочий, уносит карту и балалайку. Кузнецов смотрит на часы. За сценой жужжанье ламп. Быстро входит Марианна. Скидывает папаху, встряхивает волосами.

КУЗНЕЦОВ:

Марианна Сергеевна, я, к сожалению, должен уходить.

МАРИАННА:

Алек!

КУЗНЕЦОВ:

Вы что, уже отыграли свою роль?

МАРИАННА:

Нет-нет… Я только сейчас начну. У меня сцена с героем. Но не в этом дело. Алек, ты все-таки решил в субботу ехать?

КУЗНЕЦОВ:

Да.

МАРИАННА:

Я не могу этому поверить. Я не могу поверить, что ты меня оставишь. Слушай, Алек, слушай… Я брошу сцену. Я забуду свой талант. Я уеду с тобой. Увези меня куда-нибудь. Будем жить где-нибудь на юге, в Ницце… Твои глупые коммерческие дела подождут. Со мной происходит что-то ужасное. Я уже заказала платья, светлые, чудные, для юга… Я думала… Нет, ведь ты не уедешь от меня! Я буду тебя ласкать. Ты ведь знаешь, как я умею ласкать. У нас будет вилла, полная цветов. Мы будем так счастливы… Ты увидишь…

ГОЛОС В РУПОР ЗА СЦЕНОЙ:

Все назад, все назад! Ни к черту не годится! Слушать: когда я скажу «раз!», группа первая поднимается. Когда скажу «два!», группа вторая бежит влево. Смирно! Ахтунг!

КУЗНЕЦОВ:

Мне было приятно с вами. Но теперь я уезжаю.

МАРИАННА:

Алек, да что ж это такое!

ГОЛОС В РУПОР ЗА СЦЕНОЙ:

Раз!

КУЗНЕЦОВ:

Я, кажется, никогда не давал вам повода думать, что наша связь может быть долгой. Я очень занятой человек. По правде сказать, у меня нет даже времени говорить, что я занятой человек.

МАРИАННА:

Ах, ты, значит, вот как…

КУЗНЕЦОВ:

Полагаю, что вы понимаете меня. Я не ваш первый любовник и не последний. Мелькнули ваши ноги, мне было с вами приятно, а ведь больше ничего и не требовалось.

МАРИАННА:

Ты, значит, вот как… Так позволь и мне сказать. С моей стороны это все было комедией. Я только играла роль. Ты мне только противен. Я сама бросаю тебя, а не ты меня. И вот еще… Я знаю, ты большевик, чекист, Бог знает что… Ты мне гадок!

ГОЛОС В РУПОР ЗА СЦЕНОЙ:

Два!

МАРИАННА:

Ты — большевик! Уходи. Не смей ко мне возвращаться. Не смей мне писать. Нет, все равно, я знаю, ты напишешь… Но я буду рвать твои письма.

ГОЛОС В РУПОР ЗА СЦЕНОЙ:

Три!

КУЗНЕЦОВ:

Да нет же, Марианна Сергеевна, я писать не собираюсь. И вообще вы сейчас только задерживаете меня. Мне пора.

МАРИАННА:

Ты понимаешь, ты больше никогда меня не увидишь?

КУЗНЕЦОВ:

Ну да, ну да, охота вам все повторять то же самое. Проститесь со мной.

МАРИАННА:

(Отвернулась.) Нет.

Кузнецов кланяется, не спеша уходит направо. Навстречу рабочие несут знамена, связку ружей. Он замедлил шаг, глядя на них с беглой улыбкой. Затем уходит. Марианна осталась стоять у декорации налево.