Человек неразумный

Заломов нахмурился и замолчал. Видно было, он лихорадочно ищет и не находит ответа на этот так просто звучащий вопрос. Наконец он заговорил:

– Хотя я занимаюсь наукой и считаю её самым великим изобретением человечества, но цель моей жизни лежит, пожалуй, не совсем в области науки.

– Как это, Влад? Разве вы не хотите делать открытия?

– Я, конечно, не отказался бы от открытий. О них я мечтал с юности. Такой успех чрезвычайно возвысил бы меня в собственных глазах. Но никакой успех и никакая слава не могут отменить главную мысль библейского Экклезиаста: «Всё это тщета и ловля ветра». Честно говоря, так вот сходу мне трудно точно и аккуратно сформулировать цель своей жизни.

– И всё-таки попытайтесь. Мне ужасно интересно это знать. Так в чём же заключается смысл вашей жизни, какова ваша конечная цель? Для чего вы родились, наконец?

– Пожалуй, – медленно, с заметными паузами между словами заговорил Заломов, – конечная цель моей жизни – освободить своё сознание от мифов и других культурных искажений, чтобы увидеть мир таким, каков он есть на самом деле.

– Ну, Влад, ну вы подзакрутили. Боюсь, я не вполне вас поняла.

Но Заломов вовсе и не пытался «подзакрутить», просто в голове его ещё не завершился недавно начавшийся процесс переоценки ценностей. И виною тому была его новая философия стороннего наблюдателя. Ведь если бы ему задали тот же вопрос всего пару недель назад, он бы ответил, не задумываясь. Он сказал бы, что главная его цель – сделать хотя бы одно крупное открытие. Такое, чтобы вошло во все учебники биологии. Но теперь такая цель уже не казалась ему столь желанной. Ведь он не мог отрицать, что львиную долю в радости от того открытия составило бы банальное упоение славой. По сути, его жажда открытий была старым как мир стремлением молодого мужчины совершить славный подвиг, который бы резко, одним махом, сократил бы ему путь к древнейшей и самой заветной мужской цели – стать вожаком своей локальной группы. Однако смысл жизни мудрого, отстранённого от мирской суеты наблюдателя не мог сводиться к тривиальному карьерному росту, пусть даже и вполне заслуженному.

Тем временем они подошли к дому Анны, и девушка с коварной улыбкой объявила Владиславу, что у неё сегодня день рождения, и она хочет отметить это событие в его обществе.

ТРИУМФ ДРЕВНЕЙШЕГО ИНСТИНКТА

Заломов оказался единственным гостем Анны. Они пили вино, болтали о пустяках, смеялись по любому поводу и обменивались весьма красноречивыми взглядами. Мерцающие огни свечей отражались в золочёных переплётах вечных книг и в глазах Анны, казавшихся из-за расширенных зрачков совершенно чёрными. Ну а дальше случилось то, к чему всё шло, к чему влёк их могучий и необоримый древнейший инстинкт.

Утром следующего дня Заломов проснулся поздно. Анны в постели не было, но из кухни доносились звуки льющейся воды и передвигаемой посуды. «Господи! – пронеслось в его голове. – Ведь теперь эта молодая женщина – вроде как моя жена, и я должен все свои действия согласовывать с нею. Выходит, я потерял значительную часть своей свободы. Зачем же я это сделал?» И внутренний голос ответил: «Но зато теперь тебе не надо стараться нравиться женщинам, и, главное, тебе не надо думать о сексе. Теперь этим делом можно заниматься сколько душе угодно, а остальное время отдавать науке». – «И всё-таки это не самое главное, – возразил Заломов, – ведь Анна – самая красивая, самая умная и самая замечательная женщина на всём белом свете. Как же мне повезло!»

За поздним завтраком, плавно перешедшим в обед, они болтали о всякой ерунде и блаженно улыбались, глядя в глаза друг другу. Заломов смотрел на Анну и не верил своему счастью. Ещё в юности он вбил себе в голову, что красивые женщины не для него. Он влюблялся в них, иной раз даже ухаживал за ними, но в глубине души всегда сомневался, что достоин их. И даже сейчас, на пике своей блестящей любовной победы, его грыз червь неуверенности. Заломов видел, что Анна принимает его за талантливого человека, которого ждёт большой успех, но он смутно догадывался, что для серьёзного успеха мало обладать интеллектом и творческими способностями. Нужна ещё агрессивность и смелость до наглости. Иными словами, нужно иметь то, что в народе называют пёром. Увы, но этой важнейшей для успеха черты Заломов у себя не находил.

Вдруг Анна без всякой связи с темой их болтовни спросила:

– Влад, я, естественно, не верю, что у тебя никого нет в Европе (так в Городке называли Европейскую часть Союза). Так почему ты появился тут один, без жены, невесты или подруги?

Заломов покраснел.