Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье

Подводя итог глубокомысленной конфуцианской этике, отметим, что высоту нравственности человека Учитель Кун напрямую связывал со счастьем: Быть высоконравственным и значит быть свободным душой. Постоянно гневающийся на кого-нибудь, беспрестанно боящийся чего-нибудь и всецело предающийся страстям не могут быть свободны душой. Кто не может сосредоточиться в себе или увлекается чем-нибудь, тот, видя, не увидит, слыша, не услышит, вкушая, не различит вкуса[31].

Высшее наслаждение – быть свободным душой и испытывать чувство удовлетворения от совершенства своих поступков. Путь к этому открывает этика – искусство преодоления страхов и страстей: Если, взглянув на свои поступки, видишь, что стыдиться нечего, то отчего же еще можно печалиться и испытывать страх?[32]

Слова Конфуция, взятые эпиграфом к данному параграфу, были позднее названы «золотым правилом нравственности». Человека, живущим под этим девизом, он считал счастливым. Жить нужно, – в согласии с самим собой, другими людьми и с самим мирозданием, – учил Конфуций[33].

Спустя двести лет после Конфуция, во второй половине IV в. до н. э. его учение продолжил Мен-цзы. В полном соответствии с конфуцианской традицией он считал Небо образцом нравственного совершенства и тотальной нормой человеческих поступков.

В этической системе Мен-цзы просматриваются четыре категории: жень – общий нравственный закон, понимаемый как гуманность и человеколюбие. Вторая категория – и – чувство долга, справедливости. Третья – ли – исполнение норм и форм поведения. Четвертая – чжи – познание, подразумевающее знание этических добродетелей. Все перечисленные добродетели «не извне вливаются в нас, а прирождены нам, но только мы не думаем о них» (Антология мировой философии. – М., 1969. Т. 1. С. 209). Человек добр от рождения, однако доброта дана ему лишь в зародыше и требует развития. Способны же к развитию добрых начал только благородные мужи. Простолюдин от природы не способен к развитию благородных качеств, потому и прозябает в невежестве.

Каждая из четырех нравственных категорий, по мнению Менцзы, гармонизирует не только внутренний мир человека, но и его отношения с людьми. «Например, гуманность выражается в отношениях между правителем и подданными, чувство исполнения соответствующих норм и форм поведения – в отношениях между хозяином и гостями, знание – в следовании за мудрецом» (Быков Ф. С. Зарождение общественно-политической и философской мысли в Китае. С. 149). Человек должен оставаться самим собой в любых обстоятельствах: «Великий мастер ради грубых работников не изменяет и не уничтожает правила. И ради неискусных стрелков не изменяет нормы напряжения лука» (Попов П. С. Китайский философ Мен-цзы. С. 244–245).

С разницей в полвека, в первой половине III в. до н. э. развитие конфуцианство продолжил Сюнь-цзы. Впитав в свою систему ряд положений даосизма и Ян Чжу, он вводит в учение Конфуция материалистические элементы. Человек, по его мнению, отличается от всего окружающего мира прежде всего тем, что имеет чувство долга и нравственное чувство. Однако оно дано человеку не богом, а имеет вполне естественное происхождение. Споря с антропологией Мен-цзы, Сунь-цзы настаивал, что человек зол от природы, а его добродетель порождается практической деятельностью» (Древнекитайская философия. Т. 2. С. 200). Этические правила в единстве с законами (ли в связи с фа) есть «начало управления» (Быков Ф. С. Зарождение общественно-политической и философской мысли в Китае. С. 212). Их появление философ объясняет сугубо рационалистически. Их источник – не веление неба или природа, а разумно организованное общество, нуждающееся в строгом регулировании и регламентировании человеческого поведения.

Поучительна мысль Сюнь-цзы о том, что закон фа и нормы поведения ли есть орудия преобразования человеческой природы. Он говорит, что как кривое дерево для выпрямления надо держать в тисках над огнем, как металл следует оттачивать, чтобы он стал острым, так человека необходимо заставить следовать пути добродетели.

В разрез с традиционным конфуцианским почитанием жень как основания всех других добродетелей Сюнь-цзы настаивает, что не жень, а именно фа есть основание ли. Не абстрактная добродетель ведет людей к совершению нравственных поступков, а строгий и беспощадный закон. Установление общественного и государственного порядка возможно только принудительными средствами.