Человэльф

– Меня и Крега подозревают в измене, – улыбнулся Борис. – Сержант Дерек заявляет, что мы нарочно отправили фрегат на скалу, поменяв светофильтры на маяке. То, что Крег был вынужден сделать это по его приказу, он, конечно, уже не вспоминает. Вернее, приказ отдал адмирал Сибатор, но он, скорее всего, погиб, а брать вину на себя сержант Дерек не хочет. Мы с Крегом лучшие кандидаты на виселицу. Домовой и человек – заклятые друзья. Я слышал, так говорил Дерек кому-то.

– Юмор висельника, – мрачно произнесла Катриона.

Она замолчала, задумавшись. Но через минуту, упрямо тряхнув головой, сказала:

– Мы сделаем так. С сержантом Дереком говорить бессмысленно. Мы немедленно отправляемся на катере на остров Льюис, а оттуда…

– Я уже сказал, что возвращаюсь в комнату Крега, – перебил ее Борис. – Но тебе, конечно, лучше добраться на катере до острова Льюис. Ты совершенно права в отношении сержанта Дерека. Он способен и тебя вздернуть на рее. Редкостный идиот!

– Но почему? – в отчаянии спросила Катриона. – Что за навязчивая идея насчет комнаты Крега? С каких это пор вы стали такими друзьями?

– С тех самым, как я дал ему слово, что вернусь, – Борис виновато взглянул на девушку. – Прости, Катриона! Но если бы не Крег, я не смог бы выбраться с маяка и поспешить к тебе на помощь.

– Но теперь помощь нужна тебе. И я могу… Нет, я должна! Я просто обязана тебе помочь!

– Вот и не спорь со мной. И это будет лучшая помощь. Или ты думаешь, я твердокаменный? Без нервов? Нет, это не так. Мне очень не хочется возвращаться на маяк. Но как вспомню, что там ждет меня один домовой, который рискнул своей жизнью, чтобы я смог спасти тебя… Пойми, Катриона, он очень боится. Однако пошел на это. А я? Что же я за человек такой буду, если предам его? Неужели ты сможешь меня после этого любить?

Катриона опустила голову. Ее грудь высоко вздымалась, кулаки были сжаты, но в глазах читалась растерянность. Она была на распутье. Вся ее природа противилась жертвенному порыву Бориса. Но та часть ее души, в которой уже пустила корни любовь к нему, где-то в области сердца, оправдывала его и восхищалась им.

– Дурак! Дон Кихот несчастный! – сказала она, но совсем не зло и не обидно. – Одно слово – человек!

– Надеюсь, ты не думала, что один-единственный поцелуй превратит меня в эльфа, – улыбнулся Борис. – Для этого надо что-то посущественнее, мне кажется. Но мы обсудим это позже, если не возражаешь. Скоро рассвет. Мне надо торопиться. Надеюсь, сержант Дерек не входил за время моего отсутствия в комнату к Крегу. А то наши с ним шансы дожить до утра упадут до абсолютного ноля.

– Я не возражаю, – глядя на него потускневшими глазами, сказала девушка. – Если…

– Никаких если, – заявил Борис. – Вверим себя судьбе и будем надеяться на лучшее. Вдруг утром явится адмирал Сибатор и прикажет нас с Крегом выпустить из-под стражи, а сержанта Дерека лишить нашивок и отправить… У людей это называется тюрьмой, а как у духов?

– Подземной темницей, – ответила Катриона. Она была очень бледна, ее не веселили шутки Бориса. – Ужасное место, поверь мне. Но для сержанта Дерека самое подходящее.

– Мне пора, – напомнил ей Борис, с тревогой взглянув на горизонт, который уже окрасился в легкий розовый свет. – Садись в катер, я оттолкну его от причала.

– Я не оставлю тебя одного на острове, – сказала Катриона. – Иди к своему разлюбимому домовому. Я пойду на свидание с сержантом Дереком.

– Я буду ревновать, – улыбнулся Борис. Но в глазах его появилась тревога.

– Только не беспокойся за меня. В конце концов, я правая рука премьер-министра Эльфландии, большая шишка для сержанта. Он не посмеет причинить мне вред. Адмирала Сибатора, его покровителя, уже нет. А премьер-министр Лахлан по-прежнему у власти. Я сумею объяснить это сержанту Дереку. Он не такой дурак, как ты думаешь. Хотя и гном.

– Да будет так. До встречи, Катриона!

– До встречи, Борис!

– Я могу тебя поцеловать на прощанье?

– Лучше не надо. А то я не смогу тебя отпустить.

– Хорошо. Только не плачь!

Катриона сердито махнула рукой, повернулась и почти побежала по причалу. Затем по тропинке, которая круто вела вверх, начала подниматься к маяку, мрачно темневшему на фоне звездного неба.

А Борис направился к валуну, где начинался лаз в подземный ход, по которому он мог вернуться в комнату Крега. Обратный путь оказался не легче. Но вместо размышлений о злой доле аббата Фариа его занимала мысль о Катрионе. И время пролетело намного быстрее.

Крег, который так и не сомкнул в эту ночь глаз, сразу услышал тихий стук в стену, раздавшийся из-под кровати. Он сдвинул кровать, открыл дверцу. Из темного зева норы, пахнувшей на него прелой землей и ледяным холодом, блеснули глаза Бориса. Крег помог ему выбраться. Борис брезгливо отряхнул комки грязи, приставшие к одежде, умылся из таза с водой, стоявшего в углу. Зевнул и прилег на кровать. За все это время они не обменялись ни словом.