Человэльф

Но сержант Дерек был подобен истовому ревнителю веры, который не способен даже на миг усомниться в существовании своего божества, какие бы доводы ему ни приводились. Он непререкаемым тоном сказал:

– Ну, адмирал все равно найдет, как меня наказать, будь уверена, крошка. Даже с того света.

«Крошка» была на полголовы выше гнома, но она не стала спорить ни с этим утверждением, ни с загробным всемогуществом млита. У Катрионы была цель, к которой она, как истинная эльфийка, стремилась, не выбирая средств.

– Я уверена в том, что адмирал Сибатор погиб славной смертью воина, – произнесла она почти торжественно, и сержант Дерек едва справился с искушением вскочить с кровати и вытянуться по стойке «смирно», как полагается в прощальном карауле. – Но зато премьер-министр Лахлан жив. И если он по доброте душевной даже не спустит с тебя шкурку, сержант, то неприятностей может доставить массу. Тебя уволят со службы, посадят в подземную темницу, запретят прогулки и свидания, накажут плетьми…

Чем больше возможных будущих наказаний перечисляла Катриона, тем сильнее съеживался гном. Вскоре девушка нависла над ним, как дамоклов меч, а он походил на крошечный мяч, который этот меч мог проткнуть в любую минуту, выпустив из него, словно воздух, душу.

Тем не менее, сержант Дерек, как закаленный в боях воин, не сдался.

– Приказ! – пискнул он. – Мне нужен приказ, чтобы я выпустил главного смотрителя маяка из-под стражи.

– Но ведь тебе не нужен был приказ, чтобы посадить его? – возмутилась Катриона. – Что за непоследовательность! Давай поступим так: я никому не скажу о твоем самоуправстве, а ты…

Но сержант Дерек не привык сдаваться на милость победителя.

– Нет! – заявил он, вставая с кровати. Его глаза пришлись на уровне груди девушки, но в них не отразилось ничего. Катриона не привыкла к подобным равнодушным взглядам мужчин. И она поняла, что проиграла в схватке с тупым служебным рвением сержанта. – Мне нужен приказ премьер-министра Лахлана. А еще лучше – Совета тринадцати. И письменный приказ, а не на словах! Вы, эльфийки, слишком горазды врать. Ищи-свищи тебя потом в чистом поле вместе с твоим дружком человеком!

– Так, значит, только письменный? А если…, – попыталась достичь компромисса Катриона.

– Нет!

– Но ведь…

– Нет!

– Однако…

– Еще одно слово, и я не стану дожидаться никакого приказа, а сам прикажу повесить главного смотрителя маяка, как и собирался вчера. Если бы на этом проклятом острове было хоть одно дерево!

Катриона видела, что сержант Дерек искренне огорчен тем, что скудная растительность острова Эйлин Мор не позволяла ему осуществить его намерения в отношении главного смотрителя. А то, что гном считал благим делом повесить человека, в этом Катриона не сомневалась. Это желание легко и просто можно было прочесть в глазах сержанта, даже не прибегая к телепатии. Низкорослые гномы всегда ненавидели людей, в том числе из-за разницы в их росте, но эта ненависть возросла многократно, когда люди научились добывать из земли полезные ископаемые – уголь, нефть, газ, а особенно золото и драгоценные камни. Алмазы, рубины, сапфиры, изумруды, гранаты, горный хрусталь, опалы и тому подобные минералы гномы ценили превыше всего на свете. Им нравилось, просиживая долгими зимними вечерами в своих сокровищницах, любоваться на то, как камни переливаются всеми цветами, отражая огонь факелов. Это была почти единственная доступная им радость от обладания несметными богатствами, которые они скопили за многие тысячелетия. И гномы искренне считали, что люди, добывая минералы, запускают руку в их карман. Простить такое было нельзя. И даже сержант Дерек, не имеющий никаких средств к существованию, из-за чего он и был вынужден тянуть лямку солдата, все-таки сохранял, где-то на подсознательном уровне, недоброжелательное отношение гномов к людям. В конце концов, рассуждал сам гном, однажды он тоже может разбогатеть. А люди обязательно попытаются лишить его честно заработанного куска хлеба с маслом, посыпанным вместо сахара золотой пылью и крупинками самородков. Почему и как это произойдет, сержант Дерек даже не задумывался.

– Хорошо, я достану тебе этот приказ, сержант, – поняв, что спорить и убеждать бесполезно, устало сказала Катриона.

– Письменный приказ, – погрозил ей грязным пальцем сержант Дерек.

– Хорошо, письменный приказ, – повторила она. – Но ты должен мне гарантировать, что до моего возвращения на остров с Бори… с главным смотрителем маяка ничего не случится.

– До заката, – пообещал сержант. – А затем наша сделка будет расторгнута. Я не могу сидеть на этом проклятом острове всю оставшуюся жизнь. Здесь даже пожрать нечего! Вчера мои ребята опустошили все кладовые. И что им прикажешь делать сегодня? Пухнуть с голоду?

– Скотти накормит их, я распоряжусь, – пообещала Катриона. – Вечером я вернусь и привезу письменный приказ. Тебя это устраивает?