Человэльф

Катриона допила пунш. Она уже умылась, и теперь натянула на себя широкий свитер, который Скотти связала мужу. Алаверту он был явно не по размеру, поскольку все художники по необъяснимой и им самим неведомой причине, любят наряжаться в слишком просторные одежды, а Катрионе пришелся впору. Только цветовая гамма свитера ее несколько смущала. Аластер предпочитал кричащие аляповатые тона, и Скотти угодила мужу. Но привередничать Катрионе не приходилось. Свитер был ей до колен, и вполне мог сойти за вязаное шерстяное платье, Катриона в нем выглядела очень мило. А именно это ей было сейчас и надо. Это могло стать ее секретным оружием в разговоре с сержантом Дереком.

В окно было видно, что над горизонтом показался краешек солнца. Надо было торопиться, если Катриона хотела воспользоваться своим тайным оружием. После того, как солнечные лучи проникнут в дом, это будет невозможно. Она поспешно вышла, не досмотрев сцену примирения Скотти и Аластера.

Глава 36

Дверь в комнату главного смотрителя, где эту ночь провел сержант Дерек, была не заперта. Когда Катриона приоткрыла ее, то услышала жалобное бомотание, изредка прерываемое тихими всхлипами. Гном спал, и ему снилось, как его распекает адмирал Сибатор за допущенные нарушения по службе.

Нарушений было много, и в сновидениях они совершались одно за другим, едва ли не злонамеренно. Но самым вопиющим из них оказалось то, что сержант Дерек не отдал воинскую честь адмиралу, пройдя рядом с ним чрезвычайно развязной походкой. Дерек был в увольнении, он это точно знал, но все равно это не давало ему права проявлять по отношению к адмиралу подобное неуважение. Он понимал это даже во сне. А потому он испуганно бормотал «слушаюсь, адмирал», «никак нет, адмирал», «виноват», пытаясь если не оправдаться, то хотя бы выказать свое искреннее раскаяние. Но признание вины не могло спасти его от гнева адмирала и справедливого возмездия. Адмирал Сибатор уже достал из нагрудного кармана своего мундира, словно он всегда носил ее там как раз для такого случая, веревку с петлей на конце и велел Дереку по собственной воле просунуть в нее голову. И сержант безропотно подчинился приказу. Он начал медленно просовывать голову в петлю. Это стоило ему неимоверных усилий и невероятных душевных и физических страданий. На лбу его выступила испарина, сморщенное личико было жалким, из-под закрытых век текли слезы.

Когда Катриона тронула его за плечо, гном мгновенно открыл глаза, в которых все еще плескался страх, темный и жуткий, как безлунная ночь на кладбище. Но как только он увидел перед собой эльфийку и понял, что адмирал Сибатор лишь привиделся ему в кошмарном сне, страх ушел, и ночь сменила светлая, словно солнечное утро, радость.

Но почти сразу же глаза сержанта подернулись мутной пленкой раздражения.

– Что тебе? – буркнул он, зевая. – Только прилег на минуточку!

– У меня к тебе срочное дело, сержант, – сказала Катриона, стараясь улыбаться как можно приветливее.

– У всех ко мне срочные дела, – недовольство сержанта росло как снежный ком, сорвавшийся с вершины Эвереста. – А о моих делах кто будет думать? Уж точно не эльфы! Вам бы лишь петь да танцевать при луне, а нам, гномам, достаются только тяжкий труд и служба. И где справедливость?

– Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить, сержант Дерек, – подхватила Катриона. – О справедливости.

– А что вы, эльфы, о ней знаете? – раздражение гнома уже переросло в настоящую снежную лавину. – Вам бы только…

– Я помню, – с досадой произнесла девушка. – Песни и танцы. Но мне сейчас не до твоих обид на эльфов, сержант. Ты взял под стражу главного смотрителя маяка…

– Арестовал, – согласился сержант Дерек. – И что с того?

– Его надо выпустить, – обворожительно улыбнулась Катриона.

– Это еще почему? – подозрительно уставился на нее гном. Он даже сел на кровати, свесив короткие ножки, которые болтались, не доставая до пола. Скотти была права, сапоги сержант и не подумал снять. И они были сейчас намного чище, чем тогда, когда он ложился. Зато простыня была несравненно грязнее.

– Потому что маяк должен указывать путь проходящим кораблям, – попыталась объяснить Катриона как можно проще, чтобы дошло даже до недоразвитого мозга сержанта. – А ты арестовал всех смотрителей. И маяк в эту ночь не горел. Ты представляешь, что могло случиться?

– А ты представляешь, что уже случилось? – рявкнул сержант Дерек, довольно точно копируя интонации адмирала Сибатора.

– Думаю, что да.

– А я думаю, что нет, – передразнил ее сержант. – Слушай внимательно, и не говори потом, что не слышала! Фрегаты из эскадры адмирала Сибатора погибли, судьба самого адмирала неизвестна, предатели все еще живы и не понесли заслуженного наказания. Да только за это адмирал Сибатор спустит с меня шкуру, когда вернется. Самое меньшее – сорвет с меня лычки сержанта и отправит драить гальюн на фрегате…

– А если он утонул? – спросила Катриона.