Человэльф

– На ценителя, – насмешливо посмотрел на нее эльбст. – В одна тысяча шестнадцатом году некий российский император заказал в компании Heidsieck партию вина. Ее направили морским путем, но корабль потерпел крушение. Только спустя восемьдесят лет его нашли дайверы на дне моря. Устроили аукцион, вино ушло по триста тысяч долларов за бутылку.

– Бедняжка император, – притворно посочувствовала Алва. – Он так и не дождался своего вина.

– Его скоро казнили, так что он недолго горевал, – рассмеялся эльбст. – Кроме того, я был с ним лично знаком. Он ничего не понимал в винах. Да и человек был очень слабовольный. Он был недостоин этого вина, у которого есть настоящий характер. Не то, что ты, Алва.

Эльбст не стал говорить, что сам он предпочел бы выпить бутылочку белого вина Chateau d'Yquem 1787 года, изготовленного некогда в Бордо и доставшегося ему бесплатно, в результате одного из тех безрассудных предприятий, которых у него в прошлом было немало. Он знал, что Алва не сумела бы оценить вкусовые качества напитка, не узнай она прежде его цену. А потому не было смысла переводить даром хорошее вино.

– Ладно, не буду его жалеть, – сказала польщенная Алва. – Но где же обещанное вино?

Роналд хлопнул в ладоши. В комнату проскользнул безобразный карлик, морщинистая кожа которого имела ярко-красный цвет. В руках у него был поднос, на котором стояла покрытая пылью бутылка Shipwrecked. Кобольд поставил поднос на столик перед Алвой, откупорил бутылку, налил вино в стакан и скрылся по знаку эльбста.

– За нашу встречу, Рон! – произнесла Алва, поднимая стакан. Эльбст благосклонно кивнул. Она выпила. Вино ей не понравилось. Она едва сумела скрыть гримасу отвращения. Обычно Алва пила джин, иногда шотландский виски. Но она пыталась произвести впечатление на Роналда, который был любителем старины и роскоши, поэтому и заговорила о вине. Ничего не оставалось, как продолжать игру. И она с восхищением воскликнула: – Какая прелесть! Что за вино! Это просто чудо!

– Когда ты разучишься лгать, Алва? – без осуждения сказал эльбст, который все это время внимательно наблюдал за ней.

– А разве не в этом мое очарование? – подмигнула она игриво. – Если я буду говорить только правду, ты первый разочаруешься во мне, Рон. Уж я-то хорошо тебя знаю!

Она погрозила эльбсту пальцем, а затем поднесла палец к губам и поцеловала. Крепкое ли вино ударило ей в голову, или она попросту притворялась – на этот раз Роналд не сумел понять.

– А ты рискни, – предложил он. – Скажи мне правду, зачем ты пришла сегодня? И, может быть, ты не пожалеешь об этом.

– Ты сказал, – согласилась Алва. Она уже сама налила себе из бутылки в стакан вина и отсалютовала им. – Пью за смерть адмирала Сибатора и… !

Не договорив, она выпила стакан до дна залпом, как будто это был обычный джин.

– И..? – произнес эльбст, с насмешкой глядя на нее. – Ты не досказала тост.

– И за нового члена Совета тринадцати, – провозгласила Алва, усмехнувшись. – Кто бы он ни был.

– Но, судя по всему, ты знаешь, за кого пьешь, – сказал эльбст. Он уже все понял, но забавлялся с ней, как сытая кошка с мышью. – Я прочел это в твоих глазах, Алва.

– Твое вино выдало меня, – заявила Алва. – Признайся, ты именно поэтому и настоял, чтобы я его выпила? Да еще всю бутылку!

При этих словах она вылила остатки вина из бутылки в стакан и осушила его. В опьяневшей Алве проснулись забытые было привычки шансонетки из парижского cafе chantant. Она вскочила, скинув туфли, на кушетку, с нее – на столик, ударом ноги отправив пустую бутылку в угол комнаты, и хрипловатым голосом, которым в прошлом сводила с ума всех клиентов кабаре, запела свою любимую песню о Париже.

– Может, это весна льется каплями с крыш, заливая пустой Париж…

Вдруг ей захотелось еще и потанцевать. Она начала грациозно выгибаться, точно большая сытая кошка, всем своим роскошным телом, но одежда мешала ей. И тогда Алва, недолго думая, сорвала с себя юбку и блузку и осталась в одних трусиках. Трусики были миниатюрными и очень пикантными, она долго выбирала их, решая, что надеть в эту поездку, и сейчас знала, что выглядит сногсшибательно. Она видела это по ярко вспыхнувшим, словно факелы в темном подземелье, глазам эльбста. Обнаженная Алва, послав ему воздушный поцелуй, продолжала танцевать и петь.

– …Он помнит нас, он помнит нас, и мы все помним, помним…

Голос Алвы смолк на тихой грустной ноте, словно надломилась ветка.

– Иди ко мне, – глухим голосом потребовал эльбст. Он давно уже забыл о своем кальяне, и тот потух.

– Не сейчас, – заявила Алва. Она мягко спрыгнула со столика, подобрала блузку и юбку, но не стала их надевать, а только прикрылась ими, присев на кушетку. Она знала, что так выглядит еще соблазнительнее и только сильнее раздразнит эльсбта. – Сначала мы закончим разговор об адмирале Сибаторе.