Человэльф

Эльбст перевел взгляд на туди Вейжа, сидевшего рядом с лешим. Туди Вейж и пэн-хоу Янлин, договорившись между собой, а это им было легко сделать в силу их природной близости, могли бы доставить эльбсту серьезные неприятности. Но все их помыслы были заняты противостоянием с тэнгу Тэтсуя, к которому они испытывали наследственное предубеждение, порожденное многовековыми распрями их предков. Носивший одежду горного японского отшельника, тэнгу Тэтсуя был наделён огромной силой. И худосочным духам, привыкшим к глубокому безропотному почитанию на своей родине, в Китае, требовалось немало мужества даже на то, чтобы не отводить своих узеньких глазок от его не менее узких, но сверкающих более ярким огнем, глаз, не говоря уже о чем-то большем. Было время, когда туди и пэн-хоу даже не осмеливались поднять свои глаза выше уровня пупка тэнгу. Понадобились многие годы, чтобы они преодолели этот врожденный страх. И пока так продолжалось, все трое были безопасны для эльбста Роналда.

Опасен был рарог Мичура. Но он был опасен для всех, потому что у него не было в этом мире ни друзей, ни близких, ни даже родины. Он представлял народ, который смыслом своей жизни считал вольное кочевое существование, не обремененное ничем из того, что представляло ценность для других – золотом, дружбой, любовью, домашним очагом. И если бы рарог Мичура задумал что-то против главы Совета ХIII, его не поддержал бы никто, даже другие рароры. А потому его можно было не принимать во внимание.

Эльбст даже не стал задерживать свой взгляд на очокочи Бесарионе. Он, ундина Адалинда и юда Бильяна были духовно слабыми созданиями и всецело зависели от его расположения и милостей. Их интересовали только они сами и те ощущения, которые они еще не успели испытать в плотских утехах.

Ундина Адалинда любила выходить из воды на берег обнаженной, расчесывать свои великолепные волосы и пением завлекать случайных путников в глубины моря или на дно озера, чтобы сделать их своими возлюбленными. Но вскоре они ей наскучивали, и она искала новые жертвы.

Юда Бильяна, в отличие от Адалинды, была уже стара и относилась враждебно к людям, потому что редко находила среди них того, кто по собственной воле хотел бы заниматься с ней любовью. Поэтому, настигнув человека, купающегося в горном озере, она опутывала его, как сетями, своими длинными волосами, и утаскивала к себе, в горы. Там, в какой-нибудь пещере, юда мучила пленника, получая истинное наслаждение, почти сравнимое с сексуальным. С особенным удовольствием она выцарапывала своими крючковатыми пальцами жертве глаза. Щадила юда только молодых мужчин, заставляя их заниматься с собой сексом. Но если они не удовлетворяли ее, а это случалось почти всегда, она разрывала их на куски, злобясь на то, что они молоды, а ее жизненные силы угасают, и красота неотвратимо увяла.

А очокочи Бесарион, лишённый от природы дара человеческой речи, любил ужасными рокочущими звуками, которые извергала его глотка, повергать людей в неописуемый страх. Особенно ненавидел он охотников и собирателей грибов и ягод, которые ненароком слишком далеко зашли в его горные лесные владения. И этого ему было довольно, чтобы быть довольным своей жизнью.

Оставался еще гном Вигман, но и от него эльбст не ожидал подвоха. Гном был алчен, а потому предсказуем. Все его поступки и мысли диктовались исключительно выгодой, которую он мог от них получить. И пока Роналд имел власть и деньги, он мог быть уверен в лояльности гнома.

Перебрав всех членов Совета ХIII, эльбст Роналд в очередной раз убедился, что расклад сил был в его пользу. Но его почти звериное чутье всегда было настороже, и доводы разума не оказывали на него усыпляющего воздействия. Поэтому он не расслабился, а только на время успокоился.

Однако пора было начинать заседание. Подумав об этом, эльбст поморщился. Его недовольную гримасу заметили. Каждый из присутствующих членов Совета ХIII мог отнести ее на свой счет. Даже если они были ни в чем не виноваты, то до эльбста могли дойти какие-нибудь порочащие их злобные слухи, которые распускали враги и завистники.

И тишина в конференц-зале стала абсолютной, как будто духи даже перестали дышать.

Глава 4

– Друзья мои, мои соратники! – произнес торжественно эльбст Роналд. – Почтим скорбным молчанием память нашего друга и единомышленника млита Сибатора.

Он склонил голову, не вставая. Остальные последовали его примеру.

– Мы не будем долго предаваться отчаянию, – вновь заговорил эльбст. – У нас нет на это времени. Потому что мы должны без промедления отомстить за преждевременную смерть адмирала Сибатора.

– Как погиб адмирал Сибатор? – раздался сухой, без малейшего признака сожаления о смерти млита, голос Фергюса.

– Его подло предали, – ответил эльбст. И бросил грозный взгляд на эльфа, как будто в чем-то обвиняя его. – Как мне сообщили, смотрители маяка на острове Эйлин Мор заменили светофильтры и направили фрегат адмирала на скалы.

– Зачем они это сделали? – удивленно спросил гном Вигман. – Им кто-то заплатил?