Человэльф

Сколько себя помнил Грайогэйр, он всегда боялся своего отца, работавшего надзирателем на одном из рудников, которые принадлежали Совету ХIII. Тот был злобен, жесток и очень плохо к нему относился, а свою жену и его, Грайогэйра, родную мать часто бил смертным боем. Грайогэйр долго не мог понять, в чем причина, пока однажды не подслушал разговор родителей во время их очередной ссоры. Отец обвинял мать в былой неверности, в результате которой появился на свет Грайогэйр. Так он узнал, что его настоящим отцом был не низкорослый и отвратительный, с постоянно грязной бородой до пояса, гном, а здоровяк-млит, бывший начальником рудника. Мать Грайогэйра полюбила его до беспамятства, потеряв разум и стыд, но млит без сожаления бросил ее, когда его перевели на другой рудник, где-то в Канаде. Она уже была беременна и считала отцом своего будущего ребенка млита, не сумев скрыть это от мужа. Но избавляться от плода супружеской неверности было поздно, слишком опасно для жизни матери. Так на свет появился Грайогэйр, никому не нужный и никем не любимый, кроме матери, которой приходилось это скрывать, чтобы уберечь себя и его от зверских побоев мужа…

Это открытие дорого обошлось жестокому гному. Спустя некоторое время Грайогэйр без сожаления и малейших сомнений проломил ему голову железным топором, который висел на стене в родительской спальне, как память о былых подвигах их предков-гномов. А сам Грайогэйр сбежал почти на другой конец света, в Шотландию, не дожидаясь суда или хотя бы известия, жив тот или мертв. Здесь он переменил много профессий, пока не остановился на ремесле охранника. Видимо, долголетнее общение с надзирателем-гномом не пропало для него даром, и наследственная предрасположенность к этому роду деятельности была ему передана если не по крови, то по духу. Из простых охранников он выбился в начальники маленького охранного агентства, а потом случайно познакомился с Лахланом, произвел на него впечатление своей грубостью, силой и преданным блеском в глазах, и когда тот получил свой высокий пост премьер-министра, то занял место начальника охраны посольства. Это был головокружительный взлет в карьере Грайогэйра. Но ему захотелось большего. Видимо, на этот раз во всем была виновата кровь – кровь, которая досталась ему в наследство от его родного отца. Когда погиб млит Сибатор, он, Грайогэйр, впервые вдруг почувствовал себя млитом и подумал – а почему бы и нет? Как оказалось, на свою беду. Когда-то млит сгубил его мать, а спустя много лет – погубил его, Грайогэйра.

Его подвели самоуверенность и наследственность – вот о чем думал Грайогэйр спустя несколько недель после того, как завершилось памятное заседание Совета ХIII и пришло время очередного, о котором предупреждал эльбст Роналд.

Грайогэйр, чувствуя, что погиб, все-таки не смог не прийти в этот день в резиденцию главы Совета ХIII, в которую ему долгое время не было доступа. Он сопровождал премьер-министра, а тот был необычайно оживлен и весел, и даже не смотрел на начальника охраны посольства с холодным презрением, как это было все последние дни. Судя по всему, новости, которые ему сообщила накануне Алва, вернувшись из очередной поездки в Берлин, были обнадеживающими.

Зато Фергюс был еще более хмур, чем обычно. Все его попытки разыскать бывшего главного смотрителя маяка и Катриону не увенчались успехом.

Дом в отдаленной приморской деревеньке, доставшийся Борису Смирнову в наследство от его давно умершей бабки, стоял пустой, с выбитыми окнами и прохудившейся крышей, внутри гулял ветер и бегали одичавшие мыши. По прежнему месту работы о нем после того, как он уволился, ничего не слышали и не знали, где он может быть. Говорили, что уехал во Владивосток, да там и пропал, как это бывает в мегаполисах, где никто не знает друг друга и ничего друг о друге. Хозяин квартиры, которую Борис недолго арендовал, только развел руками. Таких квартирантов-однодневок у него перебывало много, город-то портовый, люди, не имеющие своего жилья, приезжают и уезжают часто. Фергюс перевернул весь Владивосток верх дном, его подручные облазили все закоулки и притоны, и даже близлежащий остров Русский, с недавнего времени соединенный мостом с городом, но нигде не нашли даже следа Бориса Смирнова. Как бы то ни было, но в родные места после бегства с острова Эйлин Мор он не вернулся.

С Катрионой было не проще. Никто из эльфов ее не видел и не слышал о ней. А дом ее матери, Арлайн, неожиданно оказался пепелищем, и соседи ничего не знали ни о пожаре, ни о судьбе самой Арлайн, а уж тем более о Катрионе. Фергюс даже преодолел свое отвращение и спросил о ней у Алвы, которая считалась ее подругой, но та только пожала плечами, глядя на него своими бессмысленными совиными глазами, в которых читались лишь усталость и скука.