Человэльф

– Где же его найдешь в твоем-то лесу? – хмыкнул очокочи Бесарион. – Вот если бы в моих горах…

– Или в моих горных озерах, – мечтательно произнесла юда Бильяна. – А он красивый, этот главный смотритель маяка?

– Нет, в лесу проще найти, – возразил пэн-хоу Янлин. – В лесу тебе каждое дерево подскажет, где спрятался человек.

Гамадриада Дапн закивала, соглашаясь с пэн-хоу. А туди Вейж неожиданно возразил:

– Ничего не знаю насчет деревьев, но в городе или деревне нигде не спрячешься от духов домашнего очага.

– Леса, горы, озера, города, селения, – перечислил, загибая пальцы, Фергюс. Посмотрел на сжатый кулак и сказал: – На земле нет столько эльфов, чтобы осмотреть все эти места за столь короткое время.

– А почему только эльфы? – удивился Афанасий. – Мои лешаки охотно помогут. Уж очень они злы на людей. В последнее время те начали вырубать леса подчистую. Скоро одна степь да пустыни по всей земле и останутся.

– А мои очокочи чем хуже? – возмутился Бесарион. – Все горы облазят, только скажи!

Одинокие голоса слились в общий гул. Почти все духи предлагали Фергюсу свою помощь. Молчали только гном Вигман и рарог Мичура. Они смотрели на эльбста. А тот недовольно хмурился и едва сдерживал раздражение. Заметил это, примолкла и ундина Адалинда. Однако остальные были настроены решительно.

– Предлагаю навалиться всем миром, – перекрыв все голоса, закричал леший. Его голое, без бровей и ресниц, лицо сияло от удовольствия. – А если мы и тогда не найдем человека…

– И что тогда? – зловеще произнес эльбст Роналд.

– Тогда я сниму перед людьми шапку и поклонюсь им в пояс, – пообещал Афанасий. – По старинному русскому обычаю. А потом всенародно признаю, что род леших выродился за то время, что я живу на белом свете. И пусть люди делают со мной, что хотят!

Сказав это, он шумно и насмешливо заухал, как филин, давая понять, что сам не верит в подобное. Его поддержали Бесарион и Бильяна, один громовыми раскатами хохота, другая – мелким и частым, как град, смешком.

– Принимаю пари, – вмешался рарог Мичура. – Кто ставит против лешего? Вигман, делаешь ставку?

Гном презрительно фыркнул.

– Баста! – разъяренно зарычал эльбст. – Шутки в сторону!

– Это не шутка, – с вызовом посмотрел на него Афанасий, прекратив ухать. – Фергюс, поставишь на меня?

– Да, – не раздумывая ответил эльф. – Сто к десяти.

– Идет! – закричал Мичура. – Гном?

На этот раз Вигман согласно кивнул. Дело обещало хороший куш.

Мичура продолжал принимать ставки. Неожиданно оказалось, что против лешего поставили только гном Вигман и сам рарог. Когда эльбст Роналд увидел это, его гнев неожиданно угас, а взгляд стал холодным и расчетливым. Он понимал, что те духи, которые предпочли сдалать ставку на лешего, на самом деле ставили против его, эльбста, власти. Он был всесильным диктатором, и они не смели открыто выражать свой протест. Но могли тайно. А тлеющая искра бывает намного опаснее пожара. Это эльбст хорошо понимал. И он вдруг струсил. Он не хотел терять ни толики своей власти из-за похотливой эльфийки и ее ничтожного муженька.

– Хорошо, – неожиданно без злобы, почти мирно, произнес Роналд. – Пари есть пари, и сам глава Совета тринадцати не может его отменить. Еще сорок дней. Если за это время беглецы не будут найдены… Фергюс! Это твой последний шанс.

Фергюс молча склонил голову. Он и сам это знал.

Духи оживленно переговаривались. Неожиданно всегда скучное заседание Совета ХIII приобрело совершенно иной оттенок. А, главное, они вдруг почуяли свою силу. Они тоже поняли, что эльбст им уступил, не решившись противоречить общему мнению. Это было впервые на их памяти. Но кто сказал, что в последний раз? Духи пытались скрыть эту мысль. Но она находила выход в их глазах и лицах, которые было намного труднее заставить замолчать. Только лица и глаза туди Вейжа, пэн-хоу Янлин и тэнгу Тэтсуя, по обыкновению, были непроницаемы.

Но эльбст Роналд раздраженно пыхнул пламенем, и все разом замолчали. Выиграна была только одна битва, но безраздельная власть по-прежнему принадлежала эльбсту. В одно мгновение все встало на свои места.

– В прошлый раз я обещал назвать имя нового члена Совета тринадцати, – прорычал эльбст Роналд. – Требую повиновения моему решению.

Это была законная формулировка, внесенная в устав Совета ХIII много веков назад. Следом должно было прозвучать имя.

– Это кобольд Джеррик, – торжественно произнес эльбст.

Кобольд встал и поклонился, как предписывал устав, сначала главе Совета ХIII, а затем каждому из его членов. И без того красная кожа карлика сейчас пламенела, так он был счастлив и горд. Он казался крошечным факелом, сгорающим в огне собственного тщеславия.