Человэльф

– Ньирагонго в Африке. Последний раз извергался лет десять назад. Большая часть города Гома, построенного у его подножия, была разрушена лавой, около полусотни человек погибли, – Катриона вздохнула. – Все-таки странные вы существа, люди! Извержение Помпеи вас ничему не научило.

– Да, мы такие, – подтвердил Борис. – Жизнь нас не учит. Но, кажется, и смерть тоже. Хотел бы я стать счастливым исключением.

Микроавтобус остановился. Распахнулась дверца, и они увидели в свете неярких прожекторов небольшой самолет с откинутым трапом, который стоял на взлетно-посадочной полосе, обозначенной мигающими с обеих ее сторон огоньками. Один из сопровождающих протянул им плащи черного цвета и знаком приказал надеть. Они подчинились. Им накинули на головы капюшоны, скрыв лица. Из микроавтобуса их выводили по одному.

Первой шла Катриона в сопровождении одной из безликих фигур. Когда они уже поднимались по трапу самолета, ее страж, будто ненароком, склонился к ней, и эльфийка услышала его шепот.

– Фергюс просил передать, чтобы ты не беспокоилась за сына, – почти беззвучно сказал он. – С ним все будет в порядке.

Катриона почувствовала, как часто забилось ее сердце, разрывая грудь. Она едва сдержала радостный возглас. Опустила голову, чтобы никто не видел ее лица, забыв, что оно скрыто под капюшоном. При этом она ощутила на своей груди почти невесомую тяжесть медальона с портретом Арлайн. Быстрым неуловимым движением сорвала его и, нащупав руку своего стража, почти насильно вложила в нее медальон.

– Передай ему это, – так же тихо сказала она. – И скажи, что моего сына зовут Человэльф. Спасибо тебе!

– Я эльф, – ответил тот и отшатнулся от нее на следующей ступеньке трапа. Но медальон остался в его руке.

В салоне самолета Катриону и Бориса посадили в стоявшие рядом кресла. Но их окружали уже несколько безликих существ в белых плащах с капюшонами. Катриона не знала, как передать Борису радостную новость. Она боялась, что ее могут услышать стражники. Эльфийка запретила себе даже думать об этом. Поэтому Катриона просто вложила свою руку в руку Бориса. Тот ответил ей слабым рукопожатием. Они летели молча, взявшись за руки.

Сколько длился полет, они так и не поняли. Ощущения обманчивы. Это могло быть и полчаса, и несколько часов. Время перестало существовать для них, как будто они оказались в другом измерении, и земные законы там уже не действовали.

Когда самолет опустился, по-прежнему была ночь. Но это ничего не значило. Они могли лететь в сторону заката. Их пересадили на вертолет. С шумом завертелся винт, и машина легко взмыла в воздух.

Вулкан они увидели издалека. Огромная гора лизала небо над собой языками пламени, окрашивая его в золотисто-багровый цвет. Иногда это напоминало салют. Узкие потоки кипящей расплавленной лавы стекали по ее склонам, сжигая все на своем пути, даже камни. Пахло раскаленной пылью.

– Нас что, сбросят с вертолета? – спросил Борис. Его голос предательски дрогнул.

Но вертолет опустился на гору. До вершины оставалось совсем немного, и этот последний путь им предстояло пройти самим. Вдоль всего маршрута стояли все те же безликие фигуры в масках и белых плащах с капюшонами, накинутыми на голову, они держали в руках факелы, как будто освещения от вулкана было не достаточно.

Даже в мерцающем свете факелов Катриона видела, как смертельно побледнел Борис. Она протянула ему руку. Он судорожно сжал ее. Их подтолкнули в спину и жестом указали направление. И они пошли.

Каждый шаг в гору давался им с неимоверным трудом. Было душно и очень жарко от близости огненной реки. Пот застилал глаза. Не хватало воздуха. Вскоре Катриона ощутила сильную слабость. Недавние роды дали о себе знать. Она едва не упала, но Борис успел поддержать ее. Он подхватил Катриону на руки.

– Тебе плохо, любимая? – спросил он.

Внезапно он почувствовал, как Катриона приникла своими горячими губами к его уху и прошептала:

– Наш Человэльф в безопасности!

И предупредила, прежде чем он издал радостный возглас:

– Только молчи!

Борис понял и сдержал свои эмоции.

– Дальше я понесу тебя на руках, – сказал он. – И не протестуй! Это единственное, что я еще могу для тебя сделать. Не отнимай этого у меня!

И Катриона тоже поняла его и смирилась. Она приникла к груди Бориса, слушая, как стучит его сердце. И уже через несколько шагов ее собственное сердце начало стучать ему в такт. Могло показаться, что сердца человека и эльфийки соединились в одно большое сердце, способное перенести все страдания, выпавшие на их долю, и сохранить любовь.

Так оно и было.

Борис дошел до вершины, ни разу не остановившись. И только здесь опустил Катриону на землю. Они стояли на раскаленной до красного цвета каменной глыбе, один край которой завис над жерлом вулкана. Под их ногами бушевало кипящее пламя.