Через пропасть в два прыжка

Вашко не любил ходить к криминалистам, а телефон у них все время был занят. Набрав номер еще раз, другой, третий, Вашко постепенно пришел к убеждению о безуспешности своей попытки дозвониться. Самое верное — отправить к Станиславу быстрого на подъем Лапочкина, но он, как назло, опять запропастился. Конечно, можно отправить к криминалистам другого сотрудника, но Вашко не хотел раньше времени придавать историю с Тушковым огласке. Раз уж дело объявлено с самого начала конфиденциальным, так тому и быть. В принципе, спешки с той банкой мази от «радикулита» никакой не было. Да и сами криминалисты не слишком любили, когда их начинали поторапливать, часто справляясь о результатах.

«Ладно, подождет!» — решил Вашко и принялся разглядывать схему, так и лежавшую на столе.

Он и сам сознавал, что таблица весьма несовершенна. Многого в ней не хватает — остаются большие пробелы во времени, да и действующие лица этого странного и запутанного спектакля присутствовали далеко не все. Он уже собрался было достать новый лист бумаги, чтобы составить другую схему, как на пороге кабинета появилась женщина, в которой с трудом можно было узнать дочь Тушкова. Перемены были разительными… Край пальто измазан чем-то черным, на щеках синие потеки туши, узел косынки сбился к левому плечу. Небольшая сумочка черной кожи зажата под мышкой, доставая длинным ремешком до голенищ измазанных в глине сапожек.

— Что случилось, Ирина Сергеевна? — привставая с кресла, только и произнес Вашко. — На вас лица нет…

Женщина решительно прошла к креслу и, тяжело опустившись, разрыдалась. Как назло, ни в одном стакане или графине не было ни капли воды. Вашко кинулся в коридор, долго, явно не торопясь, мыл в туалете чашку под сильной струей воды — на брюки летели брызги — и, вернувшись в кабинет, поставил воду перед Корнеевой столь резко, что залил собственноручно нарисованные схемы и чертежи.

— Вот черт! — невольно вырвалось у него.

Окинув раздраженное лицо Вашко взглядом затуманенных глаз, Корнеева глубоко вздохнула, сглотнула душивший комок в груди:

— Простите, я не вовремя? — Она принялась тереть платочком лицо. — Простите, произошло такое…

— Что произошло? — опершись о стол обеими руками и громоздясь над тщедушной фигуркой застывшей в кресле женщины, пророкотал ласковым басом Вашко.

— Час назад я поехала в крематорий. Мне не отдают урну.

— Что за чушь? Почему? Может, документы не в порядке?

— Не знаю… Ничего не знаю, — она всхлипнула, словно собиралась еще раз заплакать. — Они не объясняют…

— Не объясняют? Что за чушь? — он набрал номер дежурного и вызвал машину. — Не волнуйтесь, сейчас узнаем… Чепуха какая-то…

Свободной «Волги» не оказалось, и им пришлось долго трястись на белом видавшем виды «Москвиче». За окнами в порывах ветра плясали первые снежинки. Резинки «дворников» сбивали мокрую беловатую кашицу в стороны, а по бокам стекла и вовсе ничего разглядеть не удавалось.

По еловой аллее они не шли, а бежали. Ветер бил в спину, словно подгонял. Видимо, очередь шла медленно — в зале еще ждали посетители, помнившие Корнееву и с готовностью пустившие ее вперед. Она снова просунула в окошко ворох всевозможных справок и свидетельств. Вашко, стоя рядом, склонился к окну, наблюдая за худенькой женщиной, сидевшей за канцелярским столом и листавшей объемистые журналы с донельзя затрепанными страницами.

— Тушков, — произнесла она бесцветным бесстрастным голосом и карандаш в ее руке заплясал по графам. — Вы уже были у меня… Я же вам сказала — прах не поступал. Видите, в журнале отметки нет… Когда его передали нам?

— Кремирование состоялось четыре дня назад, — ответил Вашко за Ирину Сергеевну и сунул в окошко удостоверение. — Посмотрите, пожалуйста, внимательно.

— Вижу, вы из уголовного розыска. Что дальше? Прах к нам не поступал. Видите, нет отметки в журнале.

— Так где же он? Ведь кремация состоялась?

— Конечно! Четыре дня назад… Какие вопросы!

— А где прах?

— Не знаю, — простодушно призналась служащая. — Пройдите в группу конфликтов. Второй этаж, третья дверь налево…

На втором этаже чиновник долго и придирчиво изучал выложенный перед ним ворох документов.

— Все верно, — наконец, вынес он свой вердикт. — Сейчас проясним. — Он нажал кнопку селектора. — Марина, принеси мне журнал.

Через минуту в кабинете появилась уже знакомая худенькая женщина с потрепанным журналом.

— Я уже смотрела, Афиноген Петрович. Записи нет.

— Что значит, нет? — он пробежал пальцем по графам. — Действительно! Апо отдельным накладным не проходил? Может, по спецпредписаниям?

— По спецпредп исаниям? Я как-то не подумала…

— Он где работа л? — строгим голосом спросил чиновник со странным именем Афиноген.

— В МИДе, — торопливо выпалила Ирина Сергеевна. — Ответственным работником.

— Ответственн ым? — переспросил чиновник и задумчиво пожевал губами. — Может быть, может быть…

— Пойду посмотрю, — собралась женщина с журналом.