Черная Призма

Кип все понял. Несколько мужчин выпрямились, не только прислушиваясь, но готовые вскочить. Они собирались не только посмеяться над ним, зная, что китиха обдурит его. Они выжидали, чтобы увидеть, не будет ли он жертвой. Примет ли Кип смиренно этот обман? Если он жертва, то он – добыча. Если у него есть один квинтар, то, может, и еще есть. Но что он мог сделать? Вернуть еду? Нет, она не отдаст ему квинтар в любом случае. Уйдет – подтвердит свою слабость. Кто-то будет ждать его в темноте. Что они сделают, если он нападет на нее? Если без предупреждения двинет ее в жирную морду?

Конечно, нападут на него. Изобьют и ограбят.

Если он убежит, даже если ему действительно удастся убежать, он потеряет лошадь, слишком сложно будет забраться в седло и ускакать – даже не будь она самой мирной скотинкой на свете, вряд ли готовой пойти в галоп. Даже если вся преисподняя пустится в погоню.

– Ладно, – сказал Кип. Он повернулся, словно намереваясь уйти, но вместо этого схватил ее стеклянную бутылку. – Мне хотелось бы запить ужин. Остальное возьми на чай. За хорошее обслуживание. – Он принюхался. Как он и думал, зерновое пойло. Он глотнул, чтобы выглядеть круто, и ему пришлось заставить лицо не дергаться от вспыхнувшего во рту пожара. Затем в глотке. Затем в животе.

Мужчины, которые собирались было встать, снова сели.

– Вы не против, если я нынче тут переночую? – спросил Кип.

– Это тебе будет стоить, – сказал мужчина, лысеющий со лба, с волосами до лопаток.

– Конечно, – ответил Кип. Он уже не был так голоден, как несколько минут назад, но он заставил себя есть жирный окорок. Когда оставшийся кабан был готов, остальные стали подходить и отрезать куски.

Покончив с едой, Кип облизал пальцы и пошел к лошади. Он отошел уже достаточно далеко, чтобы начать надеяться, что его так запросто отпустят.

– Ты куда? – спросил плешивый мужчина.

– Надо почистить лошадь, – сказал Кип. – День был долгий.

– Никуда тебе не надо, и не подходи к моей лошади.

– Твоей лошади, – сказал Кип.

– Верно. – Он обнажил черные зубы – не то в усмешке, не то в оскале – и достал нож.

– Да и пояс с монетами нам пригодится, – сказал другой. Женщины просто смотрели от костра. Никто не двинулся на помощь. Еще несколько человек подошли к двоим, стоявшим против Кипа. Кип посмотрел в темноту, ослепленный костром, но все же сумел заметить несколько темных фигур, поджидавших его.

Дай им то, чего они хотят, и, может, отделаешься побоями, Кип. Ты знаешь, что тебе не уйти отсюда, сохранив все. Тяни время, может, тут поблизости есть стража, которая спасет тебя.

– Да чтоб тебя вечная ночь поглотила, – сказал Кип. Он отбил горлышко бутылки ударом о тележное колесо.

– Дурачок, – сказал плешивый. – Большинство держатся за горлышко, когда делают «розочку».

Кип сделал выпад, плеснув на мужчину пойлом. Тот скривился, стал тереть горящие глаза, перекинул нож в левую руку.

– Знаешь что? Я ж тебя порешу за это, – сказал он.

Кип с воплем нанес удар.

Мужик меньше всего этого ожидал. Он продолжал тереть глаза. Поднял руку, чтобы отвести удар, но Кип пригнулся, поднырнул под ножом и головой врезался ему в живот.

С уханьем мужик попятился и споткнулся аккурат на краю костра.

Какое-то мгновение ничего не происходило. Затем зерновое пойло на его руках вспыхнуло. Он заорал, поднял руку, и загорелись его волосы. Борода. Лицо. Его крик перешел в мучительный визг. Кип бросился вперед, мимо горящего человека.

Какое-то благословенное мгновение никто не двигался. Затем кто-то бросился на него, промахнулся, но подсек ему ногу. Кип тяжело упал. Он и трех шагов от костра не отошел.

Беги, Свин.

Он перекатился вовремя, чтобы увидеть горящего человека, все еще орущего, который налетел прямо на жирную бабу. Она взвизгнула – странный звук для такой туши – и начала отмахиваться от него ножом.

Затем на Кипа набросились сразу трое, в отблесках огня они казались уродливыми тенями. Один удар пришелся Кипу в плечо, второй по почкам. От боли у него перехватило дыхание. Он свернулся клубком.

Удары градом сыпались на его руки и ноги. Один наклонился над ним, пиная его в бедро, в голень, пытаясь попасть в пах. Кто-то двинул его ногой по голове. Удар прошел вскользь, но задел его нос. Горячая кровь хлынула ему в лицо, и его голова отскочила от земли.

Единственная мысль пробилась сквозь туман, внезапно окутавший мозг Кипа. Они убьют меня. Это не наказание. Это убийство.

Пусть так. Но я умру стоя. Он попытался встать на четвереньки.

Это открыло для нападения его ребра, и пинок пришелся ему в бок. Он застонал.

Трое здоровых мужиков против мальчишки. Который ничего им не сделал.

Несправедливость этого открыла железный резерв воли. Нет, уже не трое. Присоединились и другие. Но это лишь еще сильнее разъярило Кипа. Он свернулся, собираясь с силами, втянув голову в плечи. Горите в аду. Я выдержу.

С нечеловеческим ревом, звуком, которого Кип никогда не слышал, даже не подозревал, что может его издавать, он вскочил, широко расставив ноги. Внезапность этого движения словно усилилась его прежней медлительностью.