Черно-белая история

— Ты отправишься с господином Граветтом. Он представляет зарубежный исследовательский фонд. У них прекрасное оснащение, новейшая фармакология, условия опять же отличные… Там тебе даже лучше будет….

Что-то не ощутил я в голосе доктора уверенности, когда он произнес «лучше».

— А если я не хочу в фонд? Если я хочу остаться здесь?

Доктор слегка поморщился и посмотрел на часы. В его глазах явственно читалась покорность судьбе и обстоятельствам.

— Видишь ли… — начал врач, на меня при этом он старался не смотреть, но его перебила мама.

— Роман, прекрати, немедленно, — отрезала она. — Все решено, ты едешь. Я уже подписала бумаги. Твое мнение здесь никому неинтересно.

Как же ей хотелось побыстрее от меня избавиться, свалив ответственность на чужие плечи, даже совсем незнакомые.

— К тому же у меня есть распоряжение Министерства здравоохранения всячески содействовать работе фонда. Если им интересен кто-либо из наших пациентов, нам рекомендовано оказать всяческое содействие, — добавил доктор и, наконец, поднял на меня виноватые глаза.

В голосе врача слышались досада и бессилие. Таким тоном сообщают о смерти или неизлечимой болезни, когда уже ничто не может спасти пациента. Чувствовалось, что он действительно не хотел отдавать меня этому стервятнику в черном, но ничего не мог поделать. Как и санитар, что-то знал он такое про этого господина Граветта. Что-то нехорошее, что заставляло тревожиться за мое будущее. Мне же было отрадно, что хоть кому-то небезразлична моя дальнейшая судьба, пусть и без особого результата для меня.

— Да, это так. Полное и безоговорочное содействие, — вдруг прозвучал приятный баритон. По-русски этот немец-швед изъяснялся практически без акцента, лишь некоторые слова выговаривал излишне четко, акцентируя гласные. — Всего наилучшего. Пойдем.

Последнее «пойдем» предназначалось мне.

Мама страдальчески морщила лоб и копалась в своей сумке в поисках анальгина, доктор упорно прятал от меня взгляд, рассматривая трещину на стене. Так что мне ничего не оставалось, как молча подхватить свою сумку и двинуться в неизвестность.

Я занял место на заднем сидении рядом с Черным Костюмом по фамилии Граветт. В машине витал едва уловимый запах, но я никак не мог понять, какой именно. Что-то очень знакомое… Название вертелось на языке, но отказывалось с него слетать.

У меня было множество вопросов к моему попутчику. Однако, не успел я раскрыть рот, как он предупреждающе поднял руку и молча приложил указательный палец к губам.

2

Наверное, по дороге я задремал.

Когда я открыл глаза, «Мерседес» не двигался. В распахнутую дверь машины тянуло ночной прохладой, из густой листвы доносился негромкий стрекот сверчков. Сверху, словно приветствуя меня, пару раз ухнул филин. Рядом с автомобилем на гравиевой дорожке стояла моя сумка, а цепкая рука шофера, бесцеремонно ухватив меня за плечо, уже тянула наружу.

Понукаемый молчаливым шофером, я выбрался из автомобиля.

Мой взгляд уперся в старинную бутовую кладку, переходящую в ряды красного кирпича, казавшегося в темноте почти черным. Ряд узких, стрельчатых окон наглухо закрыт ставнями. Зато прочная, обитая железом, дверь, призванная оградить от непрошеных посетителей, сейчас была призывно распахнута. Я запрокинул голову вверх — острые маковки разновеликих башен терялись в ночном небе. Прямо готический замок из детской сказки про злого колдуна! И что-то мне подсказывало, что этим злым колдуном в моей сказке окажется немец-швед в черном костюме, который привез меня сюда.

Получив отнюдь неделикатный толчок в спину, я двинулся к двери, переступил порог и оказался в огромном холле, где легко могли потеряться два человека — я и поджидавшая меня молодая женщина в сером брючном костюме, больше напоминавшем униформу. Высокий рост, светлые волосы забраны сзади в тугой пучок, черты лица хоть и правильные, но приветливым и добрым назвать это лицо я бы поостерегся.

Женщина заперла за мной дверь — таким замкам и засовам могла бы позавидовать любая секретная лаборатория — и повернулась ко мне.

— Здравствуй, — коротко сказала она, легко подхватывая мою сумку. — Я Ирма. Я провожу тебя в твою комнату.

— В больнице обычно говорят палата, — усмехнулся я. — Хотя я уже сомневаюсь, что попал в больницу. Скорее, в замок дракона.

Чего я ожидал? Приветливую улыбку? Пару добрых слов, которые могли бы подбодрить новичка? Наверное. Только, похоже, местным медсестрам, или кем там являлась эта Ирма, чувство юмора неведомо.

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице на третий этаж — если я, конечно, ничего не напутал с подсчетами. Ирма по-хозяйски шваркнула пластиковой картой по дверному замку, и прочная металлическая панель плавно отъехала в сторону, впуская нас в длинный коридор с двумя шеренгами деревянных дверей по бокам. Подождав пару секунд, пока панель встанет на место, Ирма двинулась вперед. Я поплелся за ней. Я старался ступать как можно тише, но все равно в ночной тишине мои шаги оборачивались гулкой поступью Командора.