Чернобыль: История ядерной катастрофы

28 апреля председатель Президиума Верховного Совета УССР Валентина Шевченко совершила поездку по районам на севере Киевской области, где временно размещали жителей Припяти. Она сделала это исключительно по собственной инициативе, не посоветовавшись с первым секретарем ЦК КУ Владимиром Щербицким. «Я чувствовала, что случилась беда, но никто в первые дни всей ее опасности не понимал. Меня волновало, как приняли такое количество припятчан, в чем они теперь нуждаются. Поэтому рано утром 28 апреля я выехала в сторону Чернобыля», – рассказывает Шевченко. На месте она увидела, что эвакуированные расселены по школам, общественным зданиям и домам колхозников. Люди среди них были самые разные. Многие горожане чувствовали себя в деревне неуютно, но тем не менее рабочие места нашлись для всех. В том числе и для бывшей первой леди Припяти, жены директора АЭС Валентины Брюхановой[244].

Припятскую журналистку Любовь Ковалевскую, опубликовавшую в марте статью о нарушениях на строительстве Чернобыльской АЭС, поселили в селе Максимовичи неподалеку от райцентра, поселка городского типа Полесское. Но скоро выяснилось, что там тоже повышенная радиация. Эвакуированным было велено снова садиться в автобусы, причем первыми сажали беременных и детей. При проверке дозиметристами оказалось, что все они уже заражены. «Представь себе состояние матери, – рассказывает Ковалевская, – которая пришла к дозиметристу, а он у ребенка меряет башмачки: „Грязные“. Штанишки „грязные“, волосы – „грязные“». Дальнейшая эвакуация производилась впопыхах, из-за чего часто оказывались разделенными семьи: детей могли отвезти в одно село, а родителей и деда с бабкой – в другое. Через громкоговорители, укрепленные на столбах на сельских площадях, передавали новости и объявления. Чаще всего – о родителях, которые разыскивают потерянных детей[245].

Валентина Шевченко обратила внимание, что эвакуированные были скорее растеряны, чем напуганы. Многие сравнивали новую напасть с немецкой оккупацией во время Второй мировой войны и находили, что тогда было гораздо опаснее. «Я ходила по дворам, разговаривала с людьми, интересовалась, как приняли эвакуированных, – рассказывает Шевченко. – Люди были спокойны, надеялись, что вот-вот вернутся в родные дома. Все мне говорили: „Да какая тут опасность? Когда немец был – вот то была опасность. А сейчас? Солнце, тепло, огороды сажать надо“». Шевченко, хоть и была высокопоставленным чиновником, не располагала достоверной информацией об истинном положении вещей и думала примерно так же. Они с водителем перекусили на свежем воздухе и отведали деревенских угощений.

Опасность радиации Валентина Шевченко осознала поздно вечером, когда ее машину на подъезде к Киеву остановили дозиметристы. Радиационный пост, которого утром еще не было, проверял все проезжающие машины. Оказалось, что босоножки Шевченко «очень светятся» и их надо оставить на посту. Хорошо еще, что в машине у нее всегда лежали тапочки, а то бы главе украинского парламента пришлось ехать домой босиком. На следующий день замеры показали, что уровень радиации в Киеве достигает 100 микрорентген в час, что в пять раз выше нормы. И это было только начало[246].

Четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС в первые дни и недели после взрыва

Часть IV Невидимый враг

Глава 11 Мертвая тишина

Что происходит в Припяти, остается в Припяти. Этого принципа в Советском Союзе придерживались как до Чернобыльской аварии, так и после нее. При том что из Припяти были эвакуированы десятки тысяч людей, советское руководство не стало сообщать о случившемся ни собственным гражданам, ни остальному миру. Ни телевидение, ни радио, ни газеты, даже украинские, ни словом ни обмолвились об аварии.

Кремлю неплохо удавалось сохранять в тайне предыдущие атомные аварии, умалчивая о случаях радиационного загрязнения и той опасности, которую оно несло населению СССР и других стран. Так было, например, с аварией, случившейся 29 сентября 1957 года в закрытом городе Челябинск-40 на Южном Урале, впоследствии переименованном в Озерск. (Аварию назвали Кыштымской по имени близлежащего незасекреченного города.) На химкомбинате «Маяк», первом советском предприятии по производству оружейного плутония, взорвалась подземная емкость с высокорадиоактивными отходами. Мощным взрывом с емкости сорвало железобетонное перекрытие весом 160 тонн и выбросило в атмосферу около 20 миллионов кюри радиоактивных веществ. Власти были вынуждены выселить из зоны поражения 12 000 человек, в основном жителей двадцати трех деревень, признанных непригодными для проживания. Дома и сельскохозяйственный инвентарь были захоронены в вырытых тут же траншеях, а на территории, наиболее пострадавшей от радиации, была создана зона отчуждения.