Чернобыль: История ядерной катастрофы

Чтобы уменьшить вероятность нового взрыва, Силаев распорядился откачать из-под четвертого энергоблока радиоактивную воду. Она заполнила подреакторное пространство в первый день после аварии в результате злополучного решения операторов, которые стали закачивать в реактор воду, чтобы предотвратить его разрушение, – не догадываясь, что он уже разрушен. И снова на передний край были брошены пожарные – на сей раз с заданием откачать воду. Под реактором в двух бассейнах-барботерах скопилось несколько тысяч тонн быстро нагревающейся радиоактивной воды. Ученые эту меру одобрили. «Мы боялись того, что часть расплавленного топлива туда попадет, и возможно такое мощное парообразование, которое вынесет дополнительную [радио]активность наружу», – вспоминал Валерий Легасов[309].

Чтобы начать слив воды, надо было проникнуть в затопленные коридоры и открыть задвижки. По словам Легасова, «подойти к этим барботерам было довольно трудно, потому что рядом расположенные коридоры были заполнены водой с того момента, когда реактор пытались охлаждать водой. Уровень воды, активность ее была высокой – до кюри на литр доходила активность воды в отдельные моменты времени и в отдельных точках». Работа в настолько радиоактивной воде была равнозначна самоубийству. Силаев это прекрасно понимал и поэтому решил прибегнуть к капиталистическим методам стимулирования. С одобрения московского руководства председатель правительственной комиссии пообещал добровольцам материальное вознаграждение в виде крупной суммы денег, машины и квартиры[310].

За задание взялись трое инженеров, хорошо знавших планировку станции. В гидрокостюмах и респираторах они добрались до обеих находившихся под водой задвижек и открыли их. Радиоактивная вода из бассейнов пошла в соседнее помещение – в короба вспомогательных систем реакторного оборудования, откуда ее уже могли откачивать пожарные. Позже Легасов вспоминал, какие смешанные чувства отразились на лице одного из участников операции, когда вечером в торжественной обстановке Силаев поблагодарил его и вручил денежную награду: «Я видел лицо человека, который был, с одной стороны, очень горд, что ему удалось эту непростую работу в непростых условиях выполнить. И с другой стороны, видно было, как он этот пакет с деньгами мял, не как награду, в общем-то говоря, ему и отказаться от этих денег было неудобно, и в то же время сама денежная форма награды как-то его, значит, не очень радовала, что ли. Потому что… люди там боролись с аварией, старались выложиться, сделать все что можно, не думая ни о каких поощрениях, ни материальных, ни моральных». Все три инженера-добровольца чудом выжили[311].

После того как вода из подреакторного пространства была откачана, опасность парового взрыва на четвертом энергоблоке значительно снизилась. Но по-прежнему сохранялась угроза китайского синдрома – радиоактивного заражения грунтовых вод. Зараженная радиацией вода могла попасть в Днепр, из него – в Черное море, потом в Средиземное, и дальше – в Атлантический и остальные океаны планеты. Это стало бы исполнением библейского пророчества о звезде Полынь, которая падет в третью часть рек и источников и сделает воду в них горькой – то есть ядовитой. Ученые понимали, что проникновение радиации в грунтовые воды необходимо предотвратить, но расходились во взглядах на то, как это сделать.

Валерий Легасов полагал, что основную опасность представляет откачанная из-под реактора вода, которая при ненадлежащем обращении может просочиться в грунт. По его настоянию зараженную воду стали пропускать через фильтры. 4 мая по берегам Припяти и других рек военные начали возводить покрытые специальным составом насыпи, которые не давали дождевым водам смывать радионуклиды в речную сеть. И это было только начало долгого, трудоемкого процесса.

Коллега Легасова, академик Евгений Велихов, прилетевший в Чернобыль в самом начале мая, придерживался другой точки зрения. По его мнению, прежде всего следовало опасаться того, что раскаленный реактор проплавит свое основание и опустится до уровня грунтовых вод. Велихов предложил заморозить грунт под реактором и затем построить под его основанием бетонную платформу, которая предотвратит заражение грунтовых вод. Легасов отнесся к идее коллеги крайне скептически. Новый председатель правительственной комиссии не мог рассудить, кто из академиков прав, и не понимал, какой из двух проектов выбрать.