Черное облако

– Благодаря обману и предательству, – ответил Марлоу, прожевав кусок тоста и собираясь откусить новый. – Ну и славное у вас тут местечко! Не хотите чая?

– Спасибо, это так любезно с вашей стороны.

– Бросьте. После того как вы уехали, нас перевели в Паломар, где я смог хорошенько поработать. Затем всех отправили в пустыню, за исключением Эмерсона, которого, как я думаю, послали сюда.

– Да, Эмерсон, Барнетт и Уайчарт находятся у нас. Я очень боялся, что вас сошлют в пустыню. Поэтому и поспешил уехать, как только Геррик заявил, что собирается в Вашингтон. Ему досталось за то, что он позволил мне покинуть страну?

– Думаю, да, но он не распространялся на этот счет.

– И между прочим, я правильно понимаю, что Королевского астронома отправили к вам?

– Так точно, сэр! Королевский астроном теперь главный специалист по связям с Великобританией в американском проекте.

– Рад за него. Думаю, это как раз по его части. Но вы так и не рассказали мне, как вам удалось улизнуть из пустыни и почему вы решили сделать это?

– Почему – это самое простое. Потому что нас до смерти замучили дисциплиной.

Марлоу взял из сахарницы несколько кусочков сахара. Один он положил на стол.

– Вот парень, который делает основную работу.

– Как вы его называете?

– Да вроде бы никак конкретно.

– А здесь мы называем такого «челом».

– «Чел»?

– Верно. Сокращенно от «человека».

– Что ж, хоть мы и не называем их «челами», но пусть будет так, – продолжал Марлоу. – По правде говоря, этому «челу» приходится отдуваться за всех, и скоро вы сами это поймете.

Затем он выложил вряд несколько кусочков сахара.

– Над «челом» стоит начальник отдела. Вроде меня. Затем следует заместитель директора. Им назначили Геррика, хотя он и сидел в общей конуре вместе с нами. Дальше идет наш старый друг – директор собственной персоной. После него – ассистент куратора, затем, разумеется, сам куратор, они оба военные. Дальше идет координатор проекта. Он – политик. И так, потихоньку, мы доходим до вице-президента. А дальше уже, полагаю, следует и президент, хотя и не уверен, я до таких высот не добирался.

– Я так понимаю, вам это не по душе?

– Нет, сэр, совсем не по душе, – продолжал Марлоу, с хрустом откусывая от тоста еще один кусок. – Я находился почти в самом низу этот иерархии, что тут может понравиться? Кроме того, я никак не мог понять, что происходит за пределами моего отдела. Политика заключалась в том, чтобы каждый отдел работал в изоляции от остальных. Нам говорили, что это все в интересах безопасности, только, мне кажется, от этого сильно страдал результат. Так что можете себе представить, как я был недоволен. Такие попытки решить проблему мне совсем не по душе. Поэтому я начал активно добиваться перевода, хотел поучаствовать в вашем шоу. Мне казалось, что здесь дела идут намного лучше. И я вижу, так оно и есть, – добавил он и взял еще один тост. – А еще я вдруг сильно соскучился по зеленой траве. Когда возникает такое желание, ему сложно противиться.

– Джефф, все это замечательно, но все равно непонятно, как вам удалось вырваться из лап такой грозной организации?

– Чистое везение, – ответил Марлоу. – В Вашингтоне начали подозревать, что ваши ребята докладывают далеко не все, что им известно. А поскольку я попросил о переводе, меня послали сюда в качестве шпиона. Вот в чем заключается мое предательство.

– Значит, вы должны докладывать обо всем, что мы попытаемся скрыть?

– Совершенно верно. Ну что, теперь, когда вам стала известна причина моего приезда, ответьте: вы позволите мне остаться или вышвырните вон?

– У нас такое правило – те, кто приезжает в Нортонстоу, остаются здесь. Мы никого не выпускаем.

– Значит, вы не против, если Мэри тоже приедет? Она сейчас делает покупки в Лондоне, но завтра будет здесь.

– Конечно, не против. Дом большой. Комнат много. Мы с удовольствием разместим здесь миссис Марлоу. Честно говоря, работы предстоит очень много, а людей нам не хватает.

– Тогда, может, я смогу иногда отправлять в Вашингтон хоть какие-нибудь крупицы информации, чтобы порадовать их?

– Можете говорить им все, что хотите. Я заметил, что чем больше мы рассказываем политикам, тем в более глубокую депрессию их вгоняем. Поэтому мы предпочитаем ничего от них не скрывать. Здесь нет никаких секретов. Так что передавайте любые сведения в Вашингтон по прямой радиосвязи. Ее как раз подключили около недели назад.

– В таком случае, может, вы в общих чертах расскажете мне, что вообще происходит? Честно говоря, после нашего разговора в пустыне Мохаве я не узнал почти ничего нового. Кое-что, конечно, удалось сделать, но сейчас особой надобности в оптических наблюдениях нет. К осени нам, возможно, удастся получить кое-какие данные. Но мы вроде как договорились, что основной работой занимаются радиоастрономы.