Черное облако

– И здесь мы возвращаемся к той теме, что мы существуем за счет постоянного тока, а Облако – переменного. Для работы системы переменного тока необходимо высокое напряжение. В наших телах нет высокого напряжения, именно поэтому нам требуется постоянный ток. Но Облаку нужно высокое напряжение, чтобы осуществлять коммуникацию на большие расстояния, используя переменный ток. И если при высоком напряжении несколько электрически заряженных частиц оказываются в ненадлежащем месте, да еще посреди изолирующего вещества, это может привести к чертовски тяжелым последствиям, как сказал бы Алексей. Кстати, Алексей, что вы по поводу всего этого думаете?

Русский высказался еще лаконичнее, чем обычно.

– Мне это не нравится, – сказал он.

– А как же защитный экран Облака? Разве он не предотвратит попадание радиации внутрь? – спросил Марлоу.

– Я думаю, именно в этом и заключается самая отвратительная часть плана, – ответил Кингсли. – Возможно, экран реагирует на газообразные, а не на твердые вещества, поэтому он не остановит ракеты. А радиоактивные продукты появятся только после того, как ракеты взорвутся, и я полагаю, что взорвутся они только после того, как пройдут сквозь экран.

Паркинсон подтвердил это предположение.

– Совершенно верно, – сказал он. – Они нацелены на поражение любого твердого тела достаточно больших размеров. Поэтому полетят прямо в нервный центр Облака. По крайней мере, таков изначальный замысел.

Кингсли встал и принялся ходить по комнате, попутно рассуждая:

– И все равно план безумен. Посудите сами. Во-первых, он может не сработать или сработать только частично: разозлить Облако, но не убить его. Это приведет к ответным мерам. Вся жизнь на Земле может быть уничтожена без малейшего сожаления, как если бы мы прихлопнули муху. Судя по тому, что говорило Облако, жизнь на нашей планете не вызывает у него особого восторга.

– Но оно всегда рассуждало довольно разумно, – перебил его Лестер.

– Да, но сильная головная боль может повлиять на его восприятие. В любом случае я думаю, что беседы с Облаком занимали лишь крошечную часть его мозга. Возможно, оно одновременно выполняет тысячу различных дел. Нет, у нас нет ни малейшей причины надеяться, что оно проявит деликатность после такого. И это – только один из рисков. Не менее серьезный риск связан с убийством Облака, если им удастся это сделать. Прекращение его нервной деятельности спровоцирует мощнейший выброс энергии – то, что называется агонией. С точки зрения землян, в Облаке заключены колоссальные запасы энергии. В случае его гибели вся эта энергия высвободится, и наши шансы на выживание снова окажутся совсем крошечными. Это все равно что оказаться запертыми в конюшне с разбушевавшимся слоном, только несравнимо хуже, как сказали бы ирландцы. И вдобавок последнее – если Облако уничтожат, а нам, вопреки всему, удастся уцелеть, вокруг Солнца будет постоянно находиться газовый диск. А всем известно, что приятного в этом мало. Так что в любом случае я не понимаю логику такого поступка. Паркинсон, вы можете объяснить это с точки зрения психологии?

– Как ни странно, но думаю, что смогу. Несколько минут назад Джефф Марлоу сказал, что вы, Кингсли, всегда рассуждаете логически, но сейчас вам нужна не логика, а понимание человеческой природы. Возьмем ваш последний аргумент. Судя по тому, что мы узнали от Облака, оно собирается задержаться вокруг Солнца на срок от пятидесяти до ста лет. Для большинства людей это примерно то же самое, как если бы оно осталось здесь навсегда.

– Это совсем не одно и то же. За пятьдесят лет в климате Земли произойдут значительные перемены, но не настолько радикальные, как если бы Облако обосновалось здесь навечно.

– Я не сомневаюсь в этом. Лишь хочу сказать, что большинству людей совершенно неважно, что произойдет через пятьдесят или, если хотите, сто лет. Касательно двух упомянутых вами вариантов развития событий, здесь я согласен с вашими утверждениями по поводу серьезной опасности.

– Значит, вы согласны с моими доводами?

– Никоим образом. При каких обстоятельствах вы решитесь пойти на огромный риск? Нет, даже не пытайтесь отвечать. Я скажу сам. Ответ такой – вы решитесь на опасный шаг, только если все альтернативы окажутся еще хуже.

– Но альтернативы не хуже. Был вариант ничего не предпринимать, и это не понесло бы за собой никаких рисков.

– Но тогда появился бы риск, что вы станете мировым диктатором.

– Что за ерунда! Из таких, как я, никогда не получится диктатор. Моя единственная агрессивная черта – это неприязнь к дуракам. Разве я похож на диктатора?

– Похожи, Крис, – ответил Марлоу. – Не для нас, нет, – поспешно добавил он, пока Кингсли окончательно не вышел из себя, – но для Вашингтона вы, возможно, именно такой. Когда кто-то начинает с ними разговаривать как с умственно отсталыми школьниками и когда складывается впечатление, что этот человек обладает неописуемым могуществом, нельзя винить их в том, что они приходят к подобным заключениям.