Черное сердце

Джонс смотрит на дедушкину кисть так, будто перед ним гадюка.

– Ничего страшного. Этот агент занимался убийством Филипа.

– Да уж, много пользы из этого вышло, – ворчит дедушка, но руку убирает. Заходит на кухню и наливает кофе в две кружки. – Кровопивец полицейский, с сахаром или без?

– Без, спасибо, – Джонс указывает на дедушкину руку: – Несчастный случай?

– Да, вот только не со мной, – дедушка отдает мне обе чашки.

Глотнув кофе, выхожу следом за Джонсом. Мы спускаемся с крыльца и останавливаемся во дворе около его блестящей черной машины с тонированными стеклами.

– Чего вам надо? – спрашиваю я, понизив голос.

На мне одна футболка, и холодный ветер пробирает до костей. Прижимаю к себе кружку, чтобы согреться, но кофе быстро остывает.

– А в чем дело? Боишься, старик разнюхает, чем ты занимаешься? – Джонс насмешливо улыбается.

Да, мы теперь вроде как в одной лодке, но вряд ли стоит рассчитывать, что он начнет вести себя по-человечески.

– Вы хотели мне что-то сказать – валяйте.

Джон складывает руки на груди. Видно, как слегка оттопыривается пиджак – там у него пистолет. Типичный гангстер, видал я таких, да только гангстеры обычно ведут себя повежливее.

– Юликова хочет тебя видеть. Велела извиниться, что приходится беспокоить в выходные, но наклевывается большое дело. Сказала, тебе нужно об этом знать.

– Такое большое, что вам не объяснили какое?

Сам не знаю, зачем я его подкалываю. Наверно, мне страшно, он ведь светит мои связи с федералами прямо под носом у дедушки. А еще я злюсь. Злость буквально жжет меня изнутри. Такая злость часто толкает людей на глупые поступки.

– Поехали, – чуть оскалившись, приказывает Джонс. – Полезай в машину.

– Ну уж нет. Передайте ей, я завтра зайду. Мне нужно какую-нибудь причину правдоподобно придумать.

– У тебя ровно десять минут. Наври что-нибудь деду, или я ему скажу, что ты подставил собственного брата. И сдал его нам.

– Юликова ничего такого не приказывала вам делать, – меня пробирает дрожь, и не только от холода. – Ей бы очень не понравилось, узнай она, как вы мне угрожаете.

– Может. А может, и нет. В любом случае, тебе же хуже. Так что – едешь?

– Ладно, – я сглатываю. – Сейчас только пальто возьму.

Агент Джонс с улыбкой смотрит мне вслед. Допиваю кофе – уже ледяной.

– Дедушка, – кричу я в кухне. – Они хотят расспросить меня про маму. Скоро вернусь.

Дед спускается с верхнего этажа на несколько ступенек. На нем перчатки.

– Ты не обязан ехать.

– Все нормально, – накидываю на плечи длинное черное пальто, хватаю телефон и бумажник.

Я ужасный человек.

Может, у меня нет четких принципов, но я точно знаю: нельзя обманывать того, кого любишь.

Дедушка смотрит на меня долго и пристально.

– Хочешь, поеду с тобой?

– Лучше останься с Сэмом.

Услышав свое имя, сосед приподнимает голову – он уснул прямо на диване. На лице у Сэма мелькает удивленное выражение, а потом он поспешно хватается за корзину для бумаг.

Трудно поверить, но у кого-то утречко выдалось похуже моего.

Пока мы едем, я играю в игру на мобильнике и время от времени поглядываю в окно. Сворачиваем не туда – едем явно не в контору. Я молчу. И начинаю разрабатывать план.

Через пару минут скажу, что мне приспичило в туалет. Когда остановимся, надо будет стряхнуть Джонса с хвоста. Найду старенькую машину. Можно, конечно, и угнать, но лучше просто уговорить хозяев меня подвезти. Прокручиваю в голове разные варианты – что сказать. В идеале нужна пара средних лет, чтобы муж был крупный и не испугался ни моего роста, ни смуглой кожи, а жена чтоб меня пожалела. Здорово, если у них дети моего возраста. Расскажу, что друг напился, отказался отдавать ключи от машины и бросил меня на полпути до дома.

Работать придется быстро.

Пока я все это обдумываю, машина сворачивает на парковку. Это больница – три огромные кирпичные башни, соединяющиеся внизу между собой. Рядом со служебным входом мигает красными огнями скорая. Вздыхаю от облегчения. Из больницы сбежать проще простого.

– Мы что – здесь встречаемся с Юликовой? – И тут до меня доходит: – С ней все в порядке?

– Как всегда, – отвечает Джонс.

Не очень понимаю, что он имеет ввиду, но спрашивать не хочется. Для пробы дергаю за ручку, дверца машины открывается, и я выпрыгиваю. Мы подходим к боковому входу. Внутри в коридоре пахнет антисептиками, как обычно в таких местах. Никто нас ни о чем не спрашивает.

Джонс, похоже, частенько здесь бывает. Проходя мимо сестринского поста, он приветливо кивает пожилой медсестре. Еще один длинный коридор. В одной палате дверь приоткрыта, и я краем глаза замечаю внутри мужчину с длинной седой бородой. Вокруг запястий у него что-то вроде надувных нарукавников – он даже не может поднести руки к лицу. Взгляд затравленный.

Останавливаемся у двери в следующую палату. Джонс стучит. Обстановка внутри обычная, но палата большая, и мебель получше казенной. Койка накрыта шерстяным пледом, на подоконнике несколько горшков с толстянкой. Пара ничем не примечательных, но удобных на вид кресел.