Черного нет и не будет

Фрида сохранила копию письма, что отправила Жаклин Ламбе с корабля по пути в Мексику. Как она пришивала к подъюбникам и платкам фотографии и пряди волос, чтобы носить на себе реликвии непрочной любви, так и на этот раз вышила конец письма на блузке: «Ты тоже это знаешь, что все, что видят мои глаза, до чего дотрагивается мое собственное я – и неважно, какое между нами расстояние, – это Диего. Прикосновение к картинам, цвет красок, проволока для каркаса скульптуры, нервы, карандаши, листы бумаги, пыль, келья, война и солнце, все, что приживается во времени, вне циферблата, вне календаря и вне пустых взглядов, – это он».

Диего, цвет всех цветов.

Черного нет и не будет

Спустя девять месяцев Диего Ривера спрашивает у Фриды Кало, согласна ли она стать его женой во второй раз.

Прошу тебя, Chicuita.

Умоляю.

Она согласна.

Состояние ее здоровья внушает тревогу, она сильно похудела. Тело отжило свой век. Диего работает в Сан-Франциско, умоляет Фриду приехать, он будет за ней ухаживать, доктор Лео ждет ее. Вопрос, над которым она не позволяет себе думать: «Почему Диего изменил мнение?» Если Фрида начнет задавать себе этот вопрос, то придет к мысли, что всему виной жалость. Она не готова. Если начнет размышлять, то придет к мысли, что он чокнутый.

Главное чувство, что она испытывает, – облегчение. Словно Диего снова открыл дверь и спас ее от проливного дождя.

Фрида предпочитает королевские прически, которые скрывают разложение тела, и истории. Это история о Диего и Фриде, что не могли жить друг без друга. Они ютились в синем пряничном домике и, несмотря на все иглы, втыкаемые ими в тела, раскрашивали дни в знаменитый розовый цвет, найти который можно только в Мексике, такой трепещущий и животворящий, способный и покойника поднять со смертного одра.

Они еще раз сыграли свадьбу 8 декабря, это был день рождения Диего.

Без церемоний.

В Сан-Франциско, где Диего работал над новой mural.

Документы они подписали утром.

После обеда Диего вернулся к работе.

Радостный.

Хвастун, он не смог удержаться: расстегнул рубашку, поднял майку и показал веселым помощникам свой огромный живот, на котором остались следы поцелуев Фриды, его новой супруги.

Когда они вернулись в Койоакан, на кухне синего дома она поставила на полку пару маленьких настенных часов, время на которых остановилось.

Под одними она приписала дату их развода – 1939 год и слова: время разбито.

Под другими: 8 декабря 1940 года, 11 часов, Сан-Франциско, Калифорния.

Изобразить потерянное время.

Часть IV. Мехико, 1954

Диего начало Диего строитель Диего мой ребенок Диего мой жених Диего художник Диего мой любовник Диего «мой муж» Диего мой друг Диего моя мать Диего мой отец Диего мой сын Диего = Я = Диего Вселенная.

Из дневника Фриды Кало

Костяная чернь

Чистый черный.

Моя Фрида. Твои глаза открыты, словно огромные двери в церковь. Покрытые лаком, трухлявые. Два черных шарика щербета. И церкви, mi amor, ты не особо любила. Лишь опустив взгляд на эти черные безжизненные глазницы, понимаешь, что такое холод. Загробная жизнь без завоевания.

Донельзя величественный, знающий себе цену, Диего некстати думает: «В последний раз, Кало, отрава моей жизни, я вижу твои глаза».

Он не знает, как вести себя, он вдруг разом почувствовал себя как никогда старым. Никогда Диего не чувствовал себя старым в кровати. Никогда не чувствовал себя старым перед стеной, что надо расписать, заселить, обучить. Жаба-лягушка, он чувствовал себя гибким, несмотря на огромную тушу живота. Он осел, проворный и упертый, наделенный мужским достоинством. Он танцует, как птица, полная ночного мрака. Он мужчина из твоих снов, niña guapa[143].

Но здесь, в эту секунду, Диего не знает, как сохранять осанку, он думает о своем капризном позвоночнике, что не слушается его. Я хотел бы стоять по стойке смирно, думает он. Перед тобой. Только раз. Один-единственный раз. Твое тело зачахло от анорексии, твоя кожа иссохла, вокруг рта колдуньи появляются морщины. Поседевшие волосы прикрыты. Я всегда подмечал твои недостатки, которые торчали, как нос на лице. Это первое, что бросилось мне в глаза, Фрида. Все то, что в тебе хромало.

Диего задумался, крепко задумался, перед его взором снова встала неказистая или, скорее, ни на что не похожая девчонка с уродливыми, до времени худыми ногами, бесформенным носом, почти незаметной, не налитой, ничего не сулящей грудью и чертами лица, напоминающими индейцев. И вот это непонятно что появилось перед ним августовским утром 1928 года. Перед ним, что уже все видел, все понял, все почувствовал, всех перецеловал. Перед Диего Риверой.

Ты появилась передо мной. Фрида. В твоих костях было столько злости.

Ты была так красива.