ЧЕРНОКНИЖНИК

развернутом   виде   висел   на   стене.   Там   было   изображено   нечто,   напоминающее

генеалогическое древо, но, даже не глядя на свиток, Уилар знал, что к генеалогии эти

рисунки и надписи не имеют ровным счетом никакого отношения.

Первая   часть   беседы   Уилара   Бергона   и   Йонгана   Шабреза   не   представляет

особенного интереса, поскольку речь в ней шла о событиях, уже описанных выше — об

ученичестве у Климединга, о нарушенном договоре, о вражде, о последнем путешествии

через   Азагалхад,   о   сборе   на   Лайфеклике   и   о   предстоящем   объединении   Скельвуров   с

джорданитской церковью. Узнав о последнем, граф покачал головой, но ничего не сказал.

Скельвуров он ненавидел еще больше, чем Климединга. Эпоха Эдлатского Мира началась

с   того,   что   немногие   мастера,   оставшиеся   в   живых   после   разрушительной   Войны

Чародеев, заключили договор, превративший их в касту избранных, в которую отныне не

мог войти никто посторонний. Йонган, родившийся всего лишь на сто лет позже этого

события, мог бы рассказать своему гостю, каким преследованиям подвергались те, кто

отказался приносить клятву на Эдлатской Святыне, и как из года в год уничтожались все

«безродные», в ком неожиданно обнаруживался сколько-нибудь заметный Дар. Он мог бы

сказать, что резня, устроенная одним из отпрысков Скельвура Первого, представляется

чем-то   из   ряда   вон   выходящим   только   нынешним   людям,   привыкшим   к   тому,   что   в

последние столетья королевская семья была занята исключительно внутренними войнами.

Он мог бы сказать, что ему, пережившему годы куда более масштабных и куда лучше

организованных   преследований,   чем   все,   что   когда-либо   предпринимала   Церковь,

новейший поворот в политике Северной Империи вовсе не кажется чем-то странным —

странно, наоборот, то, что Скельвуры уже очень давно не затевали ничего подобного. Да,

он   мог   бы   сказать   все   это   своему   гостю.   Но   не   сказал.   Зачем?   Изложенная   Уиларом

история   выглядела   правдоподобно,   но   доверять   ему   Шабрез   не   спешил.   Впрочем,   он

вообще никому не доверял.

— Вы перечислили места, в которых получали силу, — прикрыв глаза, негромко

промолвил он, когда Уилар закончил говорить. — Шесть мест. Но семьсот лет тому назад

ваш учитель использовал другую комбинацию. Совпадают только четыре, включая храм, к

которому вы просите вас отвести.

Уилар кивнул:

— Я знаю. Но я не собираюсь идти по стопам Климединга след в след. В конце

концов, он проиграл. Стал огромным, жадным, толстобрюхим пауком, способным только

жрать и жрать — до бесконечности.

— Вы полагаете, вам удастся избежать такого превращения? — улыбнулся Шабрез.

— Посмотрим, — чернокнижник пожал плечами. — Там, где один проиграл, другой

может выиграть.

— И поэтому вы изменили комбинацию сил, которые будете использовать для того,

чтобы окончательно сформировать собственную магическую сущность?

Уилар кивнул.

— Дело не в этом… — задумчиво сказал Йонган Шабрез. — Дело совсем не в этом.

Эта   инициация   вовсе   не   даст   вам   какой-то   необыкновенной   мощи,   как   вы,   вероятно,

полагаете…   Позвольте,   я   закончу,   —   сказал   он,   увидев,   что   Уилар   собирается   его

перебить. — Конечно, она даст вам многое — если вы вообще выживите — но отнюдь не

поставит на одну ступень с Климедингом, отнюдь… Я сам проходил через эту инициацию,

правда вот только использовал не семь, а тринадцать элементов… но, впрочем, речь не об

этом,   —   Шабрез   вздохнул.   —   Я   полагаю,   Климединг   изменился   не   в   результате

инициации.

— Я этого никогда не утверждал…

—   Он   получил   силу,   получил   какие-то   новые   возможности,   —   продолжал

рассуждать граф, будто и не слыша собеседника. — И, скорее всего, возможности эти

применил способом невозможным, простите за каламбур… Вы никогда не задумывались,

почему Хозяева Азагалхада так похожи друг на друга?

Уилар отрицательно покачал головой.

— К счастью или нет, но пока я знаком только с одним из них.

— Поверьте мне, они очень похожи. Я полагаю, дело в том, что Хозяева — это

только оболочки. И Климединг, заняв место одного из Хозяев, сам стал такой оболочкой.

— А кто настоящий хозяин?

— Спящие, — не задумываясь, ответил Йонган.

— Кто?

— Те, кто дремлет в глубинах тьмы. Впрочем, в полном смысле слова хозяевами они

тоже не являются, поскольку, как и положено Спящим, крепко спят, — Йонган улыбнулся

собственной шутке. — Эти сущности не отделены друг от друга, во всяком случае, не так,

как мы с вами. Хозяев можно уподобить пуху, налипшему на верхние ветки дерева…

— Спящие — это и есть те ветки?

— Совершенно верно. Но у дерева есть еще ствол и корни.

Уилар несколько секунд молчал, а потом сказал:

— Я вас понял. Признаться, я и сам предполагал что-то в этом роде, так что —

никаких возражений, тем более, что вы так образно все изложили. Но к чему мы вообще

об   этом   говорим?..   В   значительной   степени   все   это   —   наши   с   вами   домыслы,

предположения. А если даже и нет — что с того? Спящие — это уже…