ЧЕРНОКНИЖНИК

очень   древнее   место,   которое   существовало   еще   до   людей   и   до   альвов.   Оно   никогда

полностью   не   принадлежало   какому-либо   из   миров   —   именно   поэтому   в   него   можно

войти   только   при   строго   определенных   условиях.   Какой-то   важный   узел   мироздания,

место, где пересекаются различные реальности.

— Правильно… — Шабрез обошел стол. — У храма долгая история и множество

названий…   Он   не   всегда   был   таким,   как   теперь,   потому   что   ничто   не   остается

неизменным, даже сама вселенная, и храм менялся вместе с ней… Разные боги владели им

в  разные  эпохи.  Его многократно  разрушали и перестраивали.  Я  называю  его Храмом

Червей,   что,   впрочем,   соответствует   и  сущности   сил,   контролировавших   это   место   до

самого   последнего   времени…   Теперь,   впрочем,   его   сила   медленно   истощается,   как

истощается все, что нас окружает… Мы живем во времена упадка и запустения. Джордайс

высасывает тэнгам из Кельриона быстрее, чем мои Дети высасывают кровь… Может быть,

потребуется еще миллион лет, чтобы вся эта реальность, наконец, умерла и возродилась

заново — уже не в виде Кельриона, а в виде чего-то нового, юного и свежего, что я сейчас

не могу и представить. Тогда вернутся старые боги, вернется волшебство, и мои сородичи

перестанут слабеть с наступлением дня.

— Рад, что вы верите в то, что ренессанс рано или поздно наступит, — вежливо

отозвался Уилар. — Я, к сожалению, не могу похвастаться подобным оптимизмом. Я в

последнее   время   начал   сомневаться   в   том,   что   жизнь   циклична.   Слишком   уж   она

непредсказуема. Но если я ошибаюсь, тем лучше. И в самом деле, хотелось бы надеяться,

что возрождение волшебства когда-нибудь произойдет.

Йонган нагнулся, отодвинул сундук и поднял небольшую плиту с отколотым краем.

На   плите   имелся   барельеф   —   змееобразное   существо   с   кошачьими   лапами,   и

получеловечьей-полулягушачьей головой. Широко открытый рот был заполнен длинными

зубами.

— Я взял это из Храма Червей, — сказал Шабрез, демонстрируя плиту гостю. — Те,

кто отстраивали его в последний раз, не могли предположить, что он простоит пустым

столько   времени.   Храм   медленно   разрушается,   и   вместе   с   ним   гибнут   великолепные

фрески и барельефы, которые украшают его стены. Я попытался спасти хоть что-то.

Уилар   кивнул,   но   граф   заметил,   что   внимание   гостя   поглощено   не   плитой,   а

совершенно другим предметом — мечом, висевшим на кресле хозяина кабинета. Шабрез

убрал плиту на место, взял в руки меч и наполовину вынул его из ножен.

— Нравится? — спросил он, любовно разглядывая клинок, по которому, пульсируя,

переливался молочно-белый свет. Меч был не совсем обычным для этой части материка:

клинок   был   длинным,   слегка   искривленным,   гарда   —   совсем   небольшой,   а   к   концу

рукояти была прикреплена нить с хвостиком. Такие мечи делали в Сармене и Йэрмэзе, и

они отличались необыкновенной остротой, но здесь, на западе, оружием такого рода почти

никто   не   пользовался,   исключая   разве   что   наемных   убийц.   Солдаты   и   рыцари

традиционно   предпочитали   более   тяжелые   и   мощные   клинки   —   под   стать   своим

железным латам. Но, конечно, клинок, который Уилар видел перед собой, был не совсем

обычным.

Не сводя глаз с лезвия, Уилар кивнул.

— Великолепная работа, — сказал он, не делая и попытки прикоснуться к чужому

оружию. Затем он задал вопрос, который любому постороннему мог бы показаться более

чем странным:

— Он или она?

— Он. — Шабрез нежно погладил ножны. — На тринадцатый день после рождения.

— Я это сделал на четвертый, — сказал гость.

— Это одно и то же, — заметил хозяин замка.

Уилар снова кивнул.

***

Напряженный день и обстановка дали о себе знать: не успела Эльга закрыть глаза,

как погрузилась в кошмар. Ей снилось, что она бежит по темному лабиринту, по лесу, по

каким-то грязным тоннелям — во сне лес, лабиринт и тоннели плавно переходят друг в

друга — а кто-то, скрывающийся во тьме, преследует ее. Она не знала, как выглядит этот

«кто-то», чувствовала лишь, что он внимательно следит за ней, как бы она не пыталась

уйти от преследования. Охотник — сгусток силы, намного превосходящий ее собственную

— настигал ее, она, превратившись в обезумевшее животное, мчалась вперед из последних

сил…

Стук   в   дверь   разбудил   ее,   развеяв   кошмар.   Несколько   секунд   она   лежала

неподвижно — ее мозг, так и не сумевший отдохнуть за  прошедший час, безуспешно

пытался   начать   работать.   Стук   повторился.   Полагая,   что   это   Уилар,   Эльга   встала   и

открыла   дверь.   Открыла   —   и   отшатнулась:   на   пороге,   широко   улыбаясь,   стоял   Канье

Шабрез.

— Я могу войти? — поинтересовался он, галантно поклонившись.

Эльга   сглотнула.   Кошмар   продолжался   и   после   пробуждения.   Ее   мозг,   наконец,

проснулся и заработал с бешеной скоростью.

—  Н-нет!..   — выдавила   она,   мигом  припомнив все  полузабытые   детские  сказки.