Чернокнижник (СИ)

А я хотел полежать в тишине. Но — не вышло. Получили прогон — зачитали вслух. Пытался отвлечься, не слышать — не выходило. Схватил карандаш — запишу.

«Прогон по Матросской тишине по малому спецу.

Арестанты! Доброго здравия вам!

В настоящее время функционирует несколько больших дорог с Большим спецом. За несколько дней произошли существенные запалы. Зная, что на Большом спецу мало народу, мусора прослеживают движение дорог и устраивают шмон. Надо общими усилиями уменьшить возможность мусорских запалов. Обратите пристальное внимание на качество дорог. Ранее говорилось нами, чтобы в больницу, этапы, чесотку отправляли с минимумом необходимого в чае, сигаретах, глюкозе. Но многие пропускают это мимо ушей, и мужик идет пустой из хаты. Повторяем также для ослов, которые не могут внять написанному, чтобы в хатах не устраивали кулачные бои, а писали об инцидентах нам. Любой самосуд будет строго пресекаться. По поводу сломанных сигарет, от которых мы отказались ранее. Сигареты возвращают родственникам, по тем адресам, что указаны в передачах. Узнавайте у родных за сломанные сигареты, чтобы располагать информацией, что стало в дальнейшем с этой курехой. Нельзя допустить, чтобы хоть одна сигарета досталась мусорам!

На этом пожелаем вам Мира и Благоразумия. Вор Гриня. Вор Арман. Вор Миша Тихий. Вор Шалва».

Как только точку поставил — все ушло. Лишние раздумья, назойливые слова… Может быть, писательство на самом деле — это отвоевывание тишины? Внутренней, стройной, глубокой тишины — когда не стучат отбойником куплеты песенок, не вертятся обрывки разговоров, не ходят по кругу одни и те же надоевшие мысли?..

* * *

Получил письмо от Комментатора. Он прислал мне две газетных вырезки — «чтобы поднять настроение». Одна называлась «Навоз Троянского коня», вторая — «Чем пахнет Илионский фонд».

Авантюра, в которую с моего благословения влез Киприадис, закончилась предсказуемо. Целебную грязь, на которую народ ломился, как в Ессентуки, отвезли-таки на анализ химикам. Настоящим — не тем, что были в доле с Абрамяном. Специалисты дали заключение — обычная грязь. С фрагментарными частицами навоза и глины. В одной заметке Киприадису был посвящен целый абзац. Припомнили ему и мой арест. Мол, такие они ныне — президенты: то выдает дерьмо за целебную грязь, то якобы не замечает, как его сотрудник вывозит книги «газелями»… ну, что ж… Не могу сказать, что обрадовался. Злость на него, президента фонда, как и желание свести счеты, давно прошла. Сейчас было забавно читать — потому что знал подноготную — и только. Как я и думал, Иммануил Тер-Абрамян исчез, слупив с Киприадиса немало зелени. Бог им судья.

А в целом день выдался удачный. Ко мне пришли друзья — кошки, те, что все время бегают под нашими окнами. Покормил их. После обеда вызвали нашего афериста: Глазман, с вещами! Пять вечера — в такое время обычно не перевозят. Может, освободят?

Привезли из суда Кирюху. Наконец-то приговор зачитали. Дали два года — как прокурор и просил. Полтора уже отсидел. Осталось шесть месяцев. Но для него и это — много. Восемнадцать лет парню, а на дворе — лето.

Женька рисует.

Да, ведь еще и сон сегодня был… не знаю даже, как назвать… Позитивный — наверное, так. Плавал я в мутной воде. Но греб яростно — и не тонул. В конце сна, ближе к утру, выбрался на берег…

…Корпусной только что сообщил: афериста Глазмана перевели в другую камеру…

* * *

— Боря, слышь, Борь…

Проснулся — посмотрел, — Женька. Сидит на корточках около шконки, глаза блестят торжеством.

— Чего ты?

— Боря, я нашел тут кое-что… Тебе интересно будет…

Повертел книгой у меня перед глазами — Библия.

— Ну, говори.

— Смотри, Боря: после Адама и Евы осталось много потомков, но из них только один праведник — Ной. Так?

— Ну.

— Загну, блин. Дальше смотри: все погибли в потопе, выжил один только Ной и его дети, так?

— Да так, так — дальше-то что?

— А то, — Женька злорадно усмехнулся, — а то, Боря, что Ной был потомок Каина. Каина — убийцы. И, стало быть, мы все — потомки Каина. И чего Он от нас хочет после этого?

В негромком голосе — триумф, вызов. Я понял вдруг: не Библию читает Женька. Он ищет оправданий. Ищет, как все: пытаясь доказать, что на роду написано у человека быть убийцей. Что по-другому нельзя. Он обвиняет Бога — мол, ты сам виноват, Господи, что сотворил меня таким…

Отобрал у него Библию. Перелистал, нашел нужное место.

— Смотри, Женя, дубина ты невнимательная: Ной был правнук Эноха…

— Ну, а я о чем? Еноха — сына Каина…

— Да нет, Женя. Не Еноха, сына Каина, а Эноха — потомка Адама. Если бы читал Библию, как дело свое, понял бы разницу. У Адама и Евы после того, как Каин Авеля убил, родился еще один сын — Сиф. И как раз из числа его потомков — кстати, по Библии, очень благочестивых и добродетельных, был Энох. А Ной был правнуком этого Эноха — и в то же время сыном Ламеха, потомка Каина. Это значит: и добродетель, и порок есть в крови человеческой. И чей голос в тебе говорит громче — верней, чей ты хочешь слышать — от тебя зависит. Твой выбор.