Черные дельфины

Люди же исчезали и вовсе бесследно — со своей такой же уникальной историей: печалями, забавными воспоминаниями, злостью и милосердием, мгновениями счастья или разочарования. Кто-то жил, о чём-то мечтал, кого-то любил — и ушёл под порядковым номером и чужим именем.

Инга чувствовала, что стоит единственным атлантом под тяжестью огромного рассыпающегося мира, который изо всех сил старалась удержать. Поэтому очень кстати пришлись перерыв в череде дождей и давно назначенная вылазка на дачу.

Листья облетали с жалобным хрустом. Крепко сидели только дубовые — коричневые, высохшие, и ольха держалась упрямым жёлтым пятном. Солнце пробивалось на террасу сквозь плотные бордовые заросли дикого винограда. Инга раздвинула его тугие ветви, как занавес, и яркие жёсткие лучи осветили круглый стол — заблестел самовар, золочёные ободки на чашках и яблочное повидло в хрустальной вазочке. Они пробежали по матовым шоколадным половицам и уютно расположились в креслах. Инга, сытая и сонная, легла на диван в их теплый жёлтый кокон.

— Серёженька, — говорила мама неузнаваемо мягко, — яблоки повезём в первую очередь. Повидло и пастилу можно позже забрать — ничего им не сделается. А вот антоновка испортится, заморозки ей полезны, но серьёзный минус она уже не выдержит. Говорят, в этом году зима ранняя будет.

— Хорошо, сначала погрузим яблоки, — соглашался Сергей.

— Там немного осталось, ты не бойся. Спасибо Люсе — столько банок накрутила! Ей бы тоже надо завезти штук пять, а то как-то неудобно.

— Я не боюсь, что вы! И баб-Люсе завезём, как скажете.

— Как же с погодой повезло! Тепло, сухо. Какое позднее бабье лето в этом году!

— Это точно.

— Сколько недель не могли выбраться! Всё дожди, дожди.

— Тори, готовь блюдо! — торжественно объявил отец. Инге нравилось, как он троллит маму, сокращая её имя Виктория до английского прозвища консерваторов. — Скоро новая партия подоспеет! Крылышки с настоящей масалой, приправу Даниил Осипович привёз. Как тогда в Индии, помнишь?

— Шура, ну куда же столько! — засмеялась мать кокетливо. — Я наелась, не могу больше!

— И в меня больше не влезет, — поддакнула Инга.

— Ничего, справимся, — заверил Сергей.

Когда Катя с бабушкой закончили накрывать на стол, Инга уже дремала.

— Не трогайте! — Отец перешёл на шёпот. — Пусть поспит!

«Семейная идиллия. Хотя бы ради этого стоило развестись!» — думала Инга сквозь сон, плотнее запахивая пуховик. Вкусно пах дым, шипели капли мясного жира, падающие на раскалённые угли. Бодро лаял Кефир, неистово исполняя звонкие Катины команды. Где-то на соседней даче настраивали гитару.

«Что же из этого следует? — Следует жить, шить сарафаны и лёгкие платья из ситца», — крутилось у Инги в голове.

Давно не было так спокойно, просто и немного грустно. Вот это и есть моя настоящая жизнь. Я не одинока. Мне нечего жалеть себя. Я не Сухова и уж тем более не Далида. Всё это — далёкий морок. Отринуть, забыть, оставить мёртвым погребать своих мертвецов. Мне нет до этого никакого дела. С меня хватит!

Умиротворение, надёжный уютный союз и шерстяное тепло. Жёлто-оранжевые блики неспешных разговоров, как осенний лес в свете октябрьского солнца. Кружатся медленно в легком смехе.

— Не замёрзнешь? Сквозит. — Голос Сергея был апельсиново-весёлый, как будто из её сна, сюжет которого тут же растаял и забылся, оставив только цвет.

Инга проснулась. Щёки даже слегка припекло на ветреном солнце, а ступни уже коченели. Сергей стоял у шезлонга, Кефир крутился в его ногах.

— Пойдем до речки прогуляемся? Лет пять там не был.

Инга потянулась, провела ладонями по лицу, волосам, встала, хлопнув толстыми подошвами сапог о деревянные доски. Терраса опустела. Стол был прибран, отец уносил в дом остывший самовар.

— Пойдём, — кивнула Инга, зевнув.

Они брели тропинкой через пролесок. Кефир, бодро подскакивая, бежал впереди, разрезая хвостом холодный воздух. Свет розовел, к Инге вернулась тревога.

— Знаешь, я рад, что наконец вырвался и смог побыть с вами. Раньше всё не получалось. Хотел поговорить с тобой в нормальной обстановке, чтобы ты не торопилась никуда, не была занята своими делами, не злилась. Потому что мне нужно, чтобы ты меня поняла.

Он произносил каждую фразу медленно и ласково, но Инга чувствовала под мягкой обивкой слов острый шип.

— Я давно зарёкся от серьёзных отношений. Решил, что ни с кем уже не будет долгой общей истории и такой привязанности, как с тобой. Я не хотел детей от других женщин. Но за последний месяц многое изменилось. Кажется, я снова готов завести семью.

У неё перехватило дыхание, дрожь пробежала по спине.

— Ого! — Инга поперхнулась своим делано весёлым восклицанием и закашлялась. — За последний месяц? Какой ты быстрый! Совсем на тебя не похоже!