Черный Арагац

Переведя дух, Клим выкурил папиросу, купил «Донскую пчелу» в газетном киоске и сел за столик уличного кафе. Чашечка горячего турецкого кофе вернула силы. Просматривая последние новости, он остановился на уже знакомой рубрике «Происшествия». Прочитав сообщение, он задумался и выговорил мысленно: «Опасный город этот Ростов-на-Дону. Что ни день, то смертоубийство. Ну вот кому надо было убивать отставного титулярного советника некоего Левона Саркисовича Погосова? Чего взять со старика? Уверен, что, кроме рваных носков да больной печени, у него ничего не было. А вот взяли и пробили череп тупым предметом. Он что был опасен? Ну выверните карманы, заставьте отдать часы и деньги, но отпустите! Зачем душегубить беззащитное создание? А ведь прослужил бедолага всю жизнь в городской управе Нахичевани. Вероятно, незаметно и честно. За что же Господь выбрал для него такой конец? Обидно, что хорошее о человеке пишут только после смерти. Мол, «покойный начинал службу ещё в те времена, когда городским головой Нахичевани-на-Дону был Карапет Айрапетян, добившийся получения городом наследства, завещанного богатыми индийскими купцами армянского происхождения». Надо же! Странное дело, опять я сталкиваюсь с тем самым наследством из Калькутты… Не связана ли смерть этого старика с поисками чёрного бриллианта?.. А почему нет?.. Тут есть над чем поразмыслить».

Глаза побежали дальше по строчкам: «Много раздаётся шуму по поводу дознания о разрытых курганах вокруг Ростова. Это занятие превратилось в эпидемию местных жителей. Иногда рытьё возвышенностей, в которых, быть может, покоились тела наших же единоверцев-христиан, сопровождается успехом для кладоискателей, иногда же совсем даром пропадает их труд. Гробокопатели последней категории, если не находят в курганах ничего ценного, часто кощунствуют и выбрасывают кости. Когда дошла об этом весть до начальства, то было назначено формальное дознание. Производивший его сотник Д. с успехом выполнил возложенное на него поручение: он открыл весьма много виновников, а главное — достаточное количество ценных серебряных и золотых вещей. В станице Гниловской им отобраны были: кусок сердолика, два золотых блюдечка, греческие золотые монеты, два серебряных бубенчика (украшение лошадиной сбруи), золотое кольцо с какой-то иероглифической надписью, несколько серебряных пуговиц и кусок, в квадратную четверть, серебряной парчи, в уже выжженном виде; до выжигания же, по рассказам очевидцев, она весила около 50 золотников[79]. В станице найдены две заржавленных шашки, у которых лишь лезвие имеет длину приблизительно около двух аршин[80]. Число разрытых курганов ещё не приведено в известность, но можно думать, что их разрыто немало. Пора прекратить этот преступный промысел и строго наказать хотя бы нескольких копателей, чтобы другим было не повадно…»

Ардашев сделал глоток горячего кофе и вновь закурил. Душевное равновесие постепенно вернулось, и мысли начали выстраиваться в логическую цепочку рассуждений: «Получается, что наконечники от стрел появились у Лёни Куроедова ещё до смерти отца, который, что нельзя исключать, мог заниматься незаконной раскопкой курганов. Исходя из этого можно заключить, что у Куроедова и Верещагина были общие интересы, связанные с историческими находками. Наверняка покойный что-то у него приобретал. А если Верещагин отказывался от неинтересных ему покупок, то что было делать Куроедову? Естественно, искать другое заинтересованное лицо: скупщика, антиквария или коллекционера. Стало быть, надобно найти местного жителя, который в этой теме разбирается. И лучшим вариантом будет обращение к третьему должнику Верещагина — антикварию Леониду Григорьевичу Адлеру. Горничная покойного упоминала, что у него имеется магазин музыкальных инструментов на Большой Садовой, в доме Шушпанова, как раз напротив моей гостиницы. Вот и отлично. С ним мне и нужно встретиться».

Студент оставил на столике медь и тростью махнул извозчику. Коляска подкатила. До «Гранд-отеля» автомедон домчал так быстро, будто в упряжке был Пегас, а не мышастая лошадка, много повидавшая на своём веку. Расплатившись с возницей, Клим направился в гостиницу.

Портье, видимо не ожидавший увидеть Ардашева, застыл, как водяной на морозе. Постоялец кивнул и прошёл мимо.

— Господин Ардашев, куда вы? — выдавил из себя служащий отеля.

Студент остановился, и повернувшись, ответил:

— Что значит куда? К себе, естественно.

— Но, видите ли-с, — дрожащим голосом проблеял тот, — полицейский сказал, что вас арестуют. И надолго. Назад вы уже не вернётесь. Я велел горничной собрать ваши вещи и отнести в кладовую. Только выяснилось, что никаких вещей у вас нет, кроме чемодана погибшей дамы и ношеного белья. Чемодан уже увезли в полицию, а остальное выбросили. Вашу комнату убрали, и там теперь новый постоялец.