Черный Арагац

— Я приехал из Ставрополя к господину Верещагину купить товар для фирмы отца — молотилки, бороны, плуги и прочее. Они были друзьями. Вместе воевали с турками. Оба отставные полковники… Вместе с его приказчиком мы вошли в переднюю Верещагина. Входная дверь его квартиры оказалась открытой. В подвале, у лестницы, лежал его труп. На полу я обнаружил наконечник стрелы эпохи бронзы с шипом. — Ардашев вынул из пустой пачки наконечник от стрелы и, выложив его на стол, продолжил: — Он несколько отличался от тех, что лежали на полках. Подозреваю, что его принёс убийца. Я знаю, что вы тоже антикварий и, в отличие от меня, хорошо разбираетесь в археологических находках. К тому же вы были дружны с покойным. Скажите, у Верещагина был подобный наконечник?

— Зачем вам это? — осведомился Адлер, и сигара перекатилась в другой уголок рта.

— Хочу найти убийцу?

— Но вы же не полицейский.

— Разве простым людям запрещено искать злодеев?

— Это опасно.

— Возможно, но мне это нравится.

— Вы искатель приключений? Авантюрист? Любитель острых ощущений?

— Нет, я охотник за убийцами.

— Надеюсь, меня вы меня не подозреваете?

— Вы имеете в виду ваш долг?

— О! Вам и это известно?

— До прихода полиции я успел прочитать записи покойного. Вы заняли у него тысячу рублей. Не могу понять, почему он одолжил вам без процентов.

Хозяин магазина открыл ящик стола и, положив на зелёное сукно конверт, сказал:

— Это та самая тысяча. Меня уже допрашивали, и я пояснил судебному следователю, что фактически не занимал денег у Верещагина, а купил у него золотые греческие монеты, но по частям. Тысяча рублей — последняя сумма, которую я просто не успел отдать. Верещагин задумал открыть первый частный, абсолютно бесплатный музей. Он понимал, что в таком случае квартира превратится в проходной двор. Виктор Тимофеевич поставил общественные интересы выше личных. Он сожалел, что обычный гимназист не имеет возможности увидеть предметы прошлого. Но Ростов есть Ростов. Всегда могут найтись желающие ограбить его. Эти опасения и заставили его избавиться от единственной дорогой коллекции золотых греческих монет. Но для того чтобы люди могли полюбоваться на них, он заказал дубликаты из абиссинского золота[81] у одного талантливого, но ещё мало известного ювелира. Внешне они не отличаются от настоящих. Позже у меня купили дорогое немецкое пианино, и я пытался протелефонировать ему, что готов рассчитаться. Но трубку никто не взял, и вскоре я узнал о его трагической смерти.

— А вы не могли бы дать мне адресок того ювелира? Здесь же нет никакой тайны.

— Да, это начинающий мастер. У парня золотые руки, но пока ему приходится перебиваться подобными заказами. За всю работу он взял с Верещагина сущие копейки, что-то около семидесяти рублей и за материал пятнадцать. Я уже рассказывал об этом полиции… Ювелир этот, чтобы свести концы с концами, ещё и певчими канарейками занимается вместе с братом. Где-то я видел их объявление в газете. Подождите.

Адлер покопался в ящике стола и вынул «Донскую пчелу».

— Ага, вот нашёл. Возьмите.

Клим пробежал глазами по строчкам и, рассмеявшись, прочёл:

— «Продаём канареек хорошего напева, которые поют днём и при огне, а также большой выбор заводских самок. Также продаются жаворонки, поющие канарейками. Обращаться в Ростове в дом Брановского нумер три на Московской улице. Братья Синицыны, Андрей и Тимофей».

— Вам нужен Тимофей.

— Благодарю. Мне это очень поможет.

— Надеюсь. А что касается наконечников, то вы абсолютно правы. Такого наконечника у Верещагина не было. Я видел у него киммерийские, с родовым знаком — тамгой, а этот относится к скифскому периоду. Он сделан из сплава меди и мышьяка для получения бронзы. Скифы были замечательные мастера горнорудного дела. Это не боевое остриё, а охотничье. У боевого задача простая — проникнуть, как можно глубже. Шип же позволяет стреле прочно войти и закрепиться в плоти. Даже если раненая птица или зверь скрылись в траве, то добычу будет совсем нетрудно отыскать по кровавому следу, ведь рана остаётся открытой и кровоточит. Я видел у Виктора Тимофеевича ещё и плоские наконечники, изготовленные из куска самородной меди, когда древние охотники, жившие в наших краях, использовали метод холодной ковки, а проще говоря, расплющивали маленький кусочек металла, потом затачивали и вставляли в древко.

Ардашев задумался на миг, а потом спросил:

— Выходит, убийца, взломавший стол Верещагина, завладел бутафорскими монетами?

— Судя по рассказу судебного следователя, это так. Да и деньгами, я уверен, он не особенно разжился. Покойный почти не держал дома крупных сумм. Доверял только банку.

— Многие так считают.

Адлер сунул в рот уже потухшую сигару. Пожевав её, он вымолвил:

— Вы можете доверять мне полностью. Поверьте, я так же, как и вы, считаю, что убийца должен быть найден. Мы не были закадычными друзьями с Виктором Тимофеевичем, но с большим уважением относились друг у другу.

Затушив в пепельнице папиросу, Клим сказал: