Черный грифон

Владигор не находил себе места. Так его обмануть! Вот ведь жук! Втёрся в доверие. Дочке голову задурил. Думал, никто не знает про панцирь с грифоном. Эх, четверть часа ещё. Хотя… или он не правитель?

– Бравлин, зайди. Я же знаю, что ты за дверью слушаешь.

– Ну слушаю, – прогудел друг. – Чего звал?

– Бери два десятка. Езжай-ка к дому этого татя и…

– Ты с глузду двинулся? Сам же ему час дал. Что люди скажут?

– Да плевать. Упустим же. Потом опять лови его.

– А вот тут ты не беспокойся. Трое моих ребят уже в сёдлах. Только и ждут, когда этот гад из города уедет.

Дверь открылась, в горницу вошла бледная заплаканная Мирослава. Следом, опустив голову, шагал Молчан.

– Что же ты, Молчан? – укоризненно спросил Владигор. – Почти год он тебя за нос водил, а ты так и не понял.

– Не он это, – угрюмо ответил десятник.

– А кто? – коназ почти кричал. – Появился ниоткуда, да ещё и как раз, когда Карагоз пропал. Кто таков – никто не знает. Плетёт какую-то ерунду. Ты можешь поверить, что человек между мирами, как между горницами путешествует?

– Когда я начал его учить, Платон в мечном бое дурак дураком был. Так не прикидываются. И Беляну он любит по-настоящему.

– Так, может, и любит. Потому и прикинулся честным человеком. А золото разбойничье? А панцирь? Что скажешь?

– Только то, что он мне говорил. Да ещё Беляна, вон, видела, как он воров положил.

– Так, небось, для того и положил, чтобы не выдали его!

– Не знаю, коназ. Ты здесь голова, тебе и решать. Но моё мнение – не Карагоз это.

– Ох, неопытный ты. Поживи с моё, да потеряй любовь всей жизни. Тогда и умнее будешь.

– А может, Владигор, ты потому и хочешь, чтобы Платон Карагозом оказался? Чтобы за жену отомстить?

– Вон!!!! – вскричал коназ. – Проваливай, чтобы я тебя не видел!

На крыльце дома одиноко сидела Подана. Беляна и сама не заметила, как ноги принесли её к тому самому дому.

– Вот и славно, что сама пришла, – без приветствия окликнула её женщина. – Не придётся мне, старой, к коназу под горячую руку идти. Вот, возьми. Это он тебе оставил.

Подана пошарила руками за дверным проёмом и с видимым трудом достала холщовую сумку с длинной ручкой. Беляна подошла и без единой мысли в голове взяла подарок. Сумка оказалась тяжеленной, будто была набита камнями.

– Что там, Подана?

– Вот дома и глянешь. А мне пора. А то ведь заблудится он без меня, не доедет до Москвы.

Пока Беляна прилаживала сумку на плечо так, чтобы можно было хоть как-то нести, женщины уже не было. Девушка ещё раз огляделась, потом, с трудом волоча ношу, заглянула в открытую дверь. Никого. Она печально вздохнула и поплелась домой.

В горнице было тоскливо и одиноко. Солнечный зайчик на кровати, казалось, светит в глаза с укоризной. Тряпочный мишка, совсем забытый за это время, тоже смотрел недовольно. Беляна с трудом перевалила сумку через порог и со вздохом отпустила ручку. Последние метры она тащила свою ношу волоком. Девушка уселась прямо на пол, развязала кожаные тесёмки и открыла клапан.

В сумке стоял хорошо знакомый чугунок, до верху заполненный золотыми украшениями.

– Что же это? – почти беззвучно прошептала девушка. – И не взял ничего.

Она вскочил на ноги, долго смотрела на содержимое сумки, тяжело дыша. Потом упала на кровать и заплакала.

Двое дружинных на воротах даже отошли в сторону, не желая разговаривать с опальным чемпионом. Платон поправил притороченный к седлу мешок, Глаша обхватила его за плечи и прижалась плотнее.

– И чего ты дома не осталась? – спросил молодой человек.

– Ты не думай, батюшка, – скороговоркой ответила девушка. – Я тебе в тягость ни за что не стану. Я и готовить буду, и одежду чинить. И за конём. Конь-то он ведь сам знаешь, как. Его и корми, и пои, и чисти. Да выгуливать, ежели где останемся, убирать. Я, батюшка, всё могу.

– Да ты-то можешь. А я? Я что тебе, рабовладелец какой? Стыдно. Лучше бы дома осталась.

– Не лучше, – тихо сказала Глаша. – Не было бы мне жизни в Калаче. Коназ на тебя за что-то осерчал, да тебя-то и нет. Вот люди на мне и отрывались бы. Я уж лучше с тобой.

– Да куда со мной? Ты что теперь, всю жизнь меня обслуживать собираешься? Да ещё коня. А если меня и правда домой, в мой мир, отправят? Ты-то куда денешься?

– А так и я тоже могу.

– С ума сошла? У тебя там ни документов, ни родни, ни образования. Нет уж.

– Ну… – девушка задумалась.

Она доверчиво положила голову на плечо Платону, пару раз шмыгнула носом. Потом встряхнула косой и предложила:

– Тогда я с тобой хоть бы и до Москвы. Там домов, чай, много. Авось, кому и нужна будет дворовая девка. До Москвы не изгонишь? Я готовить буду. Опять же, коня…

– Дался тебе этот конь! Пешком пойдём. Я по дороге идти не хочу. Неохота никого видеть. И так настроение отвратное, а тут ещё люди.

– Так с конём через лес, батюшка. Это ж какое мучение для животинки. Буреломы всякие, норы да ветки висючие.