ДЖЕПП
ПУАРО. Ну, разумеется, я буду сопровождать вас.
ДЖЕПП. И капитан Гастингс, конечно, тоже.
ПУАРО
ГАСТИНГС
ДЖЕПП. Ну, как хотите.
ПУАРО. Гастингс!
Джепп и Пуаро выходят. Джонсон идет вслед за ними и закрывает за собой дверь. Из сада через стеклянную дверь входит Барбара, несколько секунд стоит замерев и наблюдая за Гастингсом, прежде чем заговорить.
БАРБАРА. Что еще на нас свалилось? Это полиция?
ГАСТИНГС. Да. Инспектор Джепп из Скотленд-Ярда. Он сейчас допрашивает вашего кузена.
БАРБАРА. А меня он будет допрашивать?
ГАСТИНГС. Даже если будет, тут нечего бояться.
БАРБАРА. Слушайте, да это просто шикарно! Так и подмывает присочинить чуть-чуть, просто чтобы устроить сенсацию. Обожаю сенсации, а вы?
ГАСТИНГС. Я… Я даже не знаю.
БАРБАРА. Послушайте, вы меня заинтриговали. Откуда вы такой взялись?
ГАСТИНГС. Ну, после войны я жил в Южной Америке.
БАРБАРА. Я знала!
ГАСТИНГС
БАРБАРА. О-о, но я обожаю это. По-моему, вы душка, совершеннейший душка.
ГАСТИНГС. Что вы подразумеваете под старомодностью?
БАРБАРА. Ну, я не сомневаюсь, что вы верите во все это замусоленное старье, вроде приличий, вранья из вежливости и хорошей мины при плохой игре.
ГАСТИНГС. Верно. А вы — нет?
БАРБАРА. Я? Думаете, я тоже стану ломать эту комедию — будто смерть дядюшки Клода меня страшно опечалила?
ГАСТИНГС. А разве нет?
БАРБАРА. Милый вы мой… Лично для меня это самое чудесное событие в моей жизни. Вы не представляете, что это был за старый скряга. Не знаете, как он унижал нас всех…
ГАСТИНГС. Я… Мне… Зря вы так…
БАРБАРА. Не нравится честность? Ну, я же говорила. Вы бы предпочли, чтобы я вместо этого надела траур и говорила тихим голоском: «Бедный дядюшка Клод! Он был так добр с нами со всеми».
ГАСТИНГС. Вообще-то…
БАРБАРА. О-о, не стоит притворяться! Вам бы именно хотелось этого! Но жизнь, скажу я вам, слишком коротка, чтобы тратить ее на ложь и притворство. Вовсе он не был добр с нами. И все мы на самом деле, в глубине души, рады, что он умер. Да-да, даже тетушка Кэролайн. Бедняжка, она-то выносила его дольше, чем любой из нас. Знаете, что я думаю? Строго говоря, тетушка Кэролайн могла его отравить. Этот сердечный приступ выглядит очень странно. Что, если подавление эмоций, длительное, много лет подряд, привело к какому-то серьезному комплексу…
ГАСТИНГС. Полагаю, это возможно.
БАРБАРА. Интересно, кто формулу-то свистнул? Все говорят, что итальянец, но лично я подозреваю Тредуелла.
ГАСТИНГС. Почему?
БАРБАРА. Потому что он никогда и близко не подходил к кабинету.
ГАСТИНГС. Но тогда…
БАРБАРА. В каком-то смысле я очень консервативна. Мне внушили, что подозревать надо того, кто меньше всего похож на преступника. А Тредуелл — самый непохожий.
ГАСТИНГС
БАРБАРА. О-о, меня!
ГАСТИНГС. Что интересно?
БАРБАРА. То, о чем я сейчас подумала. Давайте выйдем в сад. Терпеть не могу сидеть в духоте.
ГАСТИНГС. Боюсь, мне придется остаться здесь.
БАРБАРА. Почему?
ГАСТИНГС. Мне нельзя покидать эту комнату.
БАРБАРА. Знаете, у вас какой-то комплекс насчет этой комнаты. Помните, вчера вечером? Мы все сидим тут, совершенно ошарашенные исчезновением формулы, и вот — чудесная разрядка: входите вы и произносите эдак светским тоном: «Какая чудесная комната!»
ГАСТИНГС. Но ведь она и правда чудесная!
БАРБАРА. Лично я с вами не согласна. Как бы там ни было, вы достаточно насладились ею. Пошли.
ГАСТИНГС. Вы не поняли. Я обещал Пуаро.
БАРБАРА. Вы обещали мистеру Пуаро не покидать эту комнату? Но почему?