Черный кофе. Десять маленьких индейцев. Убийство на Ниле. Смерть в Петре. Отложенное убийство. Мышеловка. Свидетель обвинения

МИСС ФОЛЛИОТ-ФОУЛКС. Думаю, мне здесь делать нечего. Пойду-ка я в свою каюту и попытаюсь уснуть. (Встает.) И пришлите ко мне Кристину. Решительно не понимаю, почему она считает своим долгом ухаживать за совершенно чужим человеком. (Идет к выходу.)

КАНОНИК (подходит к ней). Минуточку, мисс Фолли-от-Фоулкс. Нам очень важно знать все, что кто-либо видел или слышал сегодня вечером. Вы сказали, что слышали, как кто-то пробежал по палубе. Можете ли вы хотя бы примерно вспомнить, когда это было?

МИСС ФОЛЛИОТ-ФОУЛКС. Не имею ни малейшего представления. (Смотрит на него в упор.)

КАНОНИК. Большое спасибо. Доброй ночи.

Мисс Фоллиот-Фоулкс быстро выходит.

ДОКТОР БЕССНЕР (собирается сесть за стол). Ах, какой сквозняк здесь. Ночами холодно в пустыне. (Закрывает окно и садится.)

САЙМОН. А эта старуха не могла убить Кей? Да нет, нереально! Ей-то зачем?

КАНОНИК (качает головой). Мне кажется, каждому из нас следует вкратце рассказать, что он делал сегодня вечером после того, как миссис Моустин покинула нас и ушла в каюту.

САЙМОН. Я сидел здесь. Бесснер ушел почти сразу после вас, а Смит — следом за ним.

КАНОНИК. Доктор Бесснер?

ДОКТОР БЕССНЕР. Я пошел прямо к себе в каюту. Разделся и уже на своей койке лежал, когда пришел мистер Смит и сообщил, что мисс де Северк в истерике, потому что стреляла в мистера Моустина.

КАНОНИК. И до этого вы из каюты не выходили?

ДОКТОР БЕССНЕР. Нет.

КАНОНИК. И на палубу левого борта тоже?

ДОКТОР БЕССНЕР. Нет, разумеется.

КАНОНИК. Благодарю вас. Мистер Смит?

СМИТ. Чувствуете себя заправским следователем, а?

КАНОНИК. К сожалению, без его полномочий.

СМИТ (кладет одну ногу на кресло). Ну что ж, признавая за вами в данной ситуации божественное право задавать вопросы, отвечаю, что покинул салон минут за пять до того, как Джеки принялась палить из своей пушки. Мне наскучило смотреть, как она хлещет виски и распевает песенки, и я убрался — вот через эту дверь. (Показывает налево.) А промчаться по палубе и застрелить Кей Моустин я не мог по одной простой причине: пистолет в это время был еще у Джеки. Так что я просто прогулялся по палубе и немного послушал хор шакалов и бедуинов — так, впрочем, и не решив, который из них противнее. Потом услышал какой-то шум, крики Кристины — по-шотландски сдержанные и пристойные, разумеется, — и прибежал сюда. Дальше у меня полное алиби — я был в компании Кристины, Джеки и доктора Бесснера.

КАНОНИК. Благодарю вас, мистер Смит.

СМИТ. Сам я не располагаю божественным правом, но можно я все же один вопросик задам? А где были вы сами после того, как покинули салон, а, каноник?

КАНОНИК. Я пошел в свою каюту.

СМИТ. Как доктор Бесснер?

КАНОНИК. Да.

СМИТ. Но вы не ложились?

КАНОНИК. Нет. Я читал. (Саймону.) Так где именно Жаклин уронила свой пистолет после того, как выстрелила в вас?

САЙМОН (показывает направо). Вон там, у двери.

Каноник проходит туда.

КАНОНИК. Вам было очень больно, Саймон? (Садится.)

САЙМОН. Очень.

КАНОНИК. Наверное, вы даже закрыли глаза? Или нет?

САЙМОН. Меня слегка мутило — все было как в тумане. Я откинулся на спинку кресла и… Да, я действительно закрыл глаза. Глупо, конечно, но при виде крови меня подташнивает.

КАНОНИК. Вполне простительно. Значит, за те несколько минут, пока вы оставались здесь в одиночестве, кто-то мог подкрасться к двери, взять пистолет, и вы бы этого не заметили?

САЙМОН. Запросто.

КАНОНИК. И этот кто-то, очевидно, находился на палубе за дверью и слышал все, что предшествовало бурному финалу. (Останавливает свой взгляд на Луизе).

ЛУИЗА. Мосье?

КАНОНИК. Подойдите сюда, Луиза. (Луиза встает и медленно выходит вперед) Вы говорили нам правду, мое дитя?

ЛУИЗА. О мосье, как вы можете сомневаться?

КАНОНИК. Могу, дитя мое, и я действительно сомневаюсь. Что вам известно об этом преступлении?

ЛУИЗА. Ничего, мосье, совсем ничего. Неужели вы обвиняете меня? Меня, порядочную девушку! Клянусь вам!

КАНОНИК. Не стоит, Луиза. Говорите правду.

ЛУИЗА. Ах, mouseur l'abbе[30], поверьте мне! Бедняжка мадам Моустин, она была такая умница, такая красавица — ее все обожали. Никто не хотел ей смерти.

Каноник пристально на нее смотрит, затем встает.

КАНОНИК. Ну, довольно! (Луиза замолкает на полуслове.) Что вы видели или слышали сегодня вечером?

ЛУИЗА (многозначительно). А что я должна была видеть? Конечно, выгляни я вовремя, я бы увидела это чудовище, этого злодея, кто бы он ни был когда он выходил из каюты мадам. Тогда я бы, конечно, знала, кто он. Но раз я не выглянула…

САЙМОН. Да успокойся ты, вот наказание. Никто не заставляет тебя рассказывать о том, чего ты не видела. И никто тебя ни в чем не подозревает. С тобой все будет в полном порядке. Я сам о тебе позабочусь.

ЛУИЗА. Мосье так добр!