Черный кофе. Десять маленьких индейцев. Убийство на Ниле. Смерть в Петре. Отложенное убийство. Мышеловка. Свидетель обвинения

КАНОНИК. Вы не помните, вчера вечером это окно было открыто или закрыто? (Указывает на окно слева.)

ДЖЕКИ. Не помню.

КАНОНИК. А я помню. Когда я уходил спать, оно было закрыто. Когда я пришел сюда позднее, оно было открыто. Так кто же его открыл?

ДЖЕКИ. Да какая, в конце концов, разница?

КАНОНИК. Огромная. Видите ли, когда я логическим путем вычислил третий выстрел, я стал искать третью пулю — и я ее нашел.

ДЖЕКИ (садится за стол). Никак не пойму, куда вы клоните.

КАНОНИК. А теперь вспомните о француженке, о Луизе. Вчера, когда мы были здесь вчетвером — Саймон, Бесснер, Смит и ваш покорный слуга, — Луиза прямо и недвусмысленно дала нам понять, что ей что-то известно. Она весьма прозрачно намекнула, что видела убийцу. Зачем она это сделала?

ДЖЕКИ. Шантаж?

КАНОНИК. Безусловно. Но почему она выбрала именно это место и время? Зачем ей было заявлять об этом во всеуслышание перед четырьмя свидетелями? Не разумнее ли было поговорить наедине с заинтересованным лицом и сказать ему — или ей: «Я все знаю. Сколько вы заплатите за молчание?» Почему она этого не сделала?

ДЖЕКИ. Представить себе не могу. Но вы правы, так было бы гораздо логичнее.

КАНОНИК. Почему же она так не сделала? Ответ один, да какой-то причине это было невозможно. Чувствуете, как близко мы подошли к разгадке?

ДЖЕКИ. Наверное, я очень недогадлива. Я ровным счетом ничего не понимаю.

КАНОНИК. Луиза грозила разоблачением убийце в присутствии четверых людей. Стало быть, угроза адресовалась одному из них.

ДЖЕКИ. А, начинаю понимать.

КАНОНИК. Но со мной, с доктором Бесснером и со Смитом Луиза вполне могла поговорить с глазу на глаз. Единственный, с кем она не могла остаться наедине, — это раненый Саймон Моустин, возле которого постоянно кто-нибудь находился.

ДЖЕКИ (встает). Саймон? Саймон? Да вы с ума сошли!

КАНОНИК. Вот именно: Саймон. Красавчик с честным лицом, пустое место, ничтожество. Я слышал о нем и раньше. Как только я получил в Иерусалиме письмо Кей с известием, что она вышла за него замуж, я бросился сюда, чтобы увидеть все собственными глазами и защитить, если сумею, дочь моего старого друга, которую он оставил на мое попечение. Я не сумел защитить ее — и это навсегда останется на моей душе тяжким грузом.

ДЖЕКИ (вне себя). Говорите что хотите. Это неправда! Этого не могло быть! Саймон никуда не выходил отсюда после того, как ушла Кей. Он был здесь до того, как я его ранила, а после он и шагу ступить не мог. Спросите доктора Бесснера.

КАНОНИК (кивая). Все так, но вы кое-что упустили. Вы стреляли вовсе не в Саймона — пуля угодила в пол. А Саймон просто откинулся на спинку кресла и прижал платок, смоченный красной жидкостью (поднимает пузырек из-под лака и показывает ей), к своему колену Так что у Саймона Моустина было достаточно времени — пока вы с Кристиной и Смитом находились на левой палубе — поднять пистолет, который вы так удачно обронили, и пробежать в каюту, где спала жена — и спала крепко, потому что ей подсыпали снотворного. Саймон убил ее, прибежал обратно, открыл это окно, вставил новый патрон, завернул пистолет в шарф, чтобы на брючине не осталось следов пороха, приставил пистолет к своему колену и спустил курок. Потом быстро завернул платок, пистолет в шарф и выбросил за борт. У него еще хватило времени прижать к ране другой платок, и через четыре минуты Смит и Бесснер застали его точно в том же положении, в каком Смит его оставил.

ДЖЕКИ. Вы бредите.

КАНОНИК. Нисколько. У Саймона вышла только одна накладка. Луиза не стала пить свой отвар ромашки, в котором, несомненно, тоже было снотворное. В итоге она не заснула и услышала выстрел за стеной. Она выглянула и увидела Саймона. Она прокралась сюда следом за ним и, скорее всего, видела, как он сам себя подстрелил, и решила его шантажировать. Он ведь при нас обещал ей заплатить, только мы тогда этого не поняли. Он сказал ей: «Все будет в порядке. Я сам о тебе позабочусь». Его забота стоила ей жизни. Впрочем, она сама подписала себе приговор.

ДЖЕКИ. Выдумки! Саймон не стрелял в Луизу!

КАНОНИК. Разумеется, тут ему пришлось целиком положиться на сообразительность и находчивость своей сообщницы. (Резко и с силой.) Это вы застрелили Луизу, Жаклин!

ДЖЕКИ. Ложь!

КАНОНИК. Он вам сказал здесь, при всех, что Луиза знает убийцу. Он сообщил вам, что у Бесснера есть револьвер. Вы пошли, взяли револьвер и застрелили ее.

ДЖЕКИ (подбегает к нему). Это ложь!

Каноник хватает ее за правую руку.

КАНОНИК. Вы ничего не слыхали про восковые слепки?

ДЖЕКИ (смотрит на него недоуменно). Восковые слепки?

КАНОНИК. Если вы недавно стреляли из пистолета, на коже руки остаются невидимые частички пороха. Их можно извлечь при помощи воскового слепка.