Черный крест

Часов в семь вечера я явился к нему в ка­бинет, но несмотря ни на что он уделил мне совсем немного времени. Мирошниченко сказал лишь, что меня разместят на несколь­ко дней в Париже его люди и что через не­сколько дней будет создано особое подраз­деление саперов для выполнения задачи, воз­ложенной на меня. Меня вместе со всеми на Днях высадаят на месте на вертолетах, и пос­ле этого мы будем обязаны непосредственно з* приступить к выполнению задачи, поставлен­ной перед нами.

Еще Мирошниченко обещал наладить мне спутниковую связь с Москвой для того, чтобы я докладывал в центр о том, как продвигается работа. Докладывать я должен буду полковни­ку Ткаченко.

— И помните,— напоследок наставил меня он,— от выполнения этого, безусловно, слож­ного задания зависит ваша судьба!

Ну, что тут сказать?

— Россия превыше всего!

1 9. Опять гостиница, опять несколько дней нерасставания с рацией, опять бар при гос­тинице, но уже не с немецким пивом, а с фран­цузским вином. Лишь через долго-долго заме­чаю ребят, которые следят за мной. Хорошо прячутся. Угадайте, как я их вычислил? Пока не выпью вина, делаю вид, что их не замечаю. Но, приняв, начинаю к ним подходить, пыта­юсь заговорить, разговорить их пытаюсь.

— Нет, товарищ, ну, что же вы! Нет-нет-нет — мы никого не пасем. Да и с чего это вы вдруг решили, что мы из Комитета?

У вас военные ботинки и гражданская одежда.

— Знаете, что произошло с обувной фаб­рикой в Твери, которая стала шить ботинки, по­хожие на военные, для гражданских?

Улыбочки.

— Ее национализировали.

И, как говаривал один парень, если ты дол­го ждешь задания, то ты его в конце концов по­лучишь. По грехам своим. Вскоре заработала моя рация. Они, видимо, на меня доложили, что я становлюсь слишком общителен.

Как бы чего не вышло.

И наверху ускорили процесс.

Дальнейшее мое движение к цели было все ускоряющимся.

Часть III

01. Совершив свою «великую протестантс­кую революцию», А. А. Тарасенко со товари­щи весьма поначалу расслабились, празднуя свою потрясающую победу в Москве. И их, конечно, в тот же момент предали почти в дос­ку родные военные. Вся компания, все эти молодые и не очень люди были в один день уничтожены. Их оппонентам уж больно ради­кальными показались идеи, проповедуемые новым российским правительством. И, есте­ственно, началась реакция. Полгода в России с большой жестокостью уничтожалось все то,

что в себе имело хоть малейший намек на про­тестантизм. Не будем, конечно, касаться всех тех ужасов и страхов, которые пережили про­тестанты. Многие из них, кто мог, сбежали за рубеж.

02. Но реакционеры рано радовались, пото­му как вопреки всем заверениям карателей, которые якобы своими глазами видели смерть от пуль Тарасенки, через полгода тот снова объявился как ни в чем не бывало и, сумев вновь объединить еще не бежавших за рубеж своих сторонников, устроил теперь уже свою реакцию. Протестанты оторвались по полной. В один год было уничтожено все, что хоть как- то напоминало о неоднозначности религиоз­ной истории России.

Сам Тарасенко свое появление называл не иначе, как «воскрешение». Он из молодого и веселого человека превратился в нечто блед- но-синюшне-страшное, брызгающее слюной, шатающееся и почти безумное, с горящими глазами, легко возбуждающееся и с полпинка переходящее на крик. Многие просто восхи­щались тем, что сотворили с ним доктора — сумели поставить на ногитело, просто нашпи­гованное в упор из автоматов свинцом.

Тогда-то впервые все и узнали имя Дмит­рия Пашкевича. Этот ученый впоследствии возглавил институт передовых разработок в Питере и в основном работал на оборону Но чем он конкретно занимался, никто точно не знал. Знали лишь его приближенные, но они, конечно, хранили гробовое молчание.

Кто-то мне все-таки обмолвился, что был слух, будто Пашкевич разрабатывал какие-то новые газы.

В ноябре 2037 года одна из лабораторий под Питером, после того как там побывал профес­сор Пашкевич, взлетела на воздух. По окрест­ностям распостранился некий желтого цвета газ. Люди в деревне, в которой непосредствен­но находилась эта лаборатория, почти все — ну, те кто был в момент взрыва на месте — ос­лепли. Лишь спустя время к ним вернулось зре­ние. Но тем не менее зрение ухудшилось у всех значительно, и никто не смог восстановиться до прежнего своего нормального уровня. Лю­дей тех очень тщательно лечили и опекали, а так же очень по ходу дела уговаривали не говорить о том, что произошло. Всем назначили бое­вые —■ то есть очень хорошие пенсии.

Еще, по слухам, Пашкевич очень любил Гит­лера и Сталина.

03. Мне предписали надеть военную форму Мне выдали форму и... ботинки. Все занумеровали моим номером. Через день, переночевав по приказу Ми­рошниченко, в гостинице для высших офице­ров, с некоего аэродрома в составе группы, состоящей из ста пятидесяти человек, факти­чески, возглавляя ее, я отправился на место назначения. Что делать, вы узнаете на месте.