Черный крест

Умоляю ее не жать на выключатель света, который она уже было достала своими коро­тенькими, но тонкими пальчиками. И в этой полутьме она, уже совсем было наклонившись «слишком» ко мне, буквально шепчет в ухо:

— Тебя вызывает Князев, на совещание. А потом смеется.

15. Теперь всякий раз приходится прежде чем куда-то идти, с кем-то встречаться смотреть в зеркало, как я выгляжу, (лаз за темными очками не видно. Светло-красное пятно вокруг рта от постоянно вытираемой крови. Пытаюсь улыб­нуться... Нет, лучше так не надо. Мне почему-то кажется, что мои зубы за последнее время не­сколько... как бы это сказать, я понимаю, ко­нечно, что такое невероятно, но мне кажется, что они вытянулись.

16. Хрен Григорьевич старой закалки Князев сидел за столом в своем кабинете в окруже­нии еще шести «старичков». Князев, я наблю­дал за ним, на поминках по Прохорову выпил чуть ли не полбутылки водки — и смотрите что? Да он чист, как стеклышко!

Походя сообщив, что милиция предполага­ет, будто на Прохорова (и это в центре Москвы) напал какой-то хищный крупный зверь, Князев быстро переходит к основной теме совещания:

— Ровно через неделю мы отправляемся во Францию всем составом лаборатории.

Наша цель — найти и уничтожить того само­го парня, которого воскресили на кресте пос­ледним.

Старички начинают все по очереди выска­зывать свои соображения, говорить о том, что нужно приготовить, что нужно сделать и взять с собой. Масленников говорит об элементарных мерах безопасности, которые необходимо со­блюсти, а на мой вопрос о том, не смущает ли его перевод последних страниц книги 5864, где говорится о том, что если черный крест будет уничтожен, то каждый воскрешенный крестом станет сам себе крест, отвечает, что за всю свою жизнь уничтожил столько «вампиров», что его уже ничто не смущает И, возможно, «сам себе крест» в ином переводе означает что-то типа, «на нем будет поставлен крест». То есть, возможно, что никого нам уничтожать и не при­дется!

На это Князев возражает, говоря, что по данным нашей разведки «тот самый маль­чик» весьма сейчас «безобразничает» в рай­оне объекта 112. Я же возражаю, что, может быть, теперь, после уничтожения креста, ситуация другая, и у нас могут возникнуть проблемы, потому как потребуется приме­нение новых методов в деле уничтожения вампиров, таких, о которых мы еще и ведать не ведаем!

— Снесем ему тыкву и дело с концом,— отвечает Масленников и зевает, не раскрывая рта.

Постепенно и мне здесь становится скуч­но, и я чуть ли не засыпаю.

17. И мне чудится, что я зверь и должен обой­ти свои владения — наблюдать, не нарушил ли другой зверь мои пределы.

— Вы куда, Алексей? — будит меня вопрос Князева.— Совещание еще не окончено!

Я очнулся у самой двери, на выходе из ка­бинета начальника.

— Ой, извините.

— Все нормально? — старички вопроси­тельно разглядывают меня, по всему видно, что я их несколько развлек.

— Все хорошо.— И тут чуть ли не демонст­ративно — не могу сдержаться — зеваю.

— У вас кровь в уголках губ.

— Извините, спасибо,— достаю свой не­когда абсолютно белый, а теперь абсолютно загаженный кровью платок и утираюсь. В та­кие моменты главное — улыбнуться.

Не знаю зачем, но ко мне наклоняется Гусь­ков и шепотом говорит:

— У вас такие красивые и большие зубы! Почему-то раньше я этого не замечал.

Все, теперь буду улыбаться, не раскрывая рта. А то ситуация чем-то напоминает «Крас­ную шапочку».

Тогда я еще не понимал, насколько эта ас­социация со сказкой близка к истине.

18. Мило сидим в библиотеке со Светланой и пьем кофе. Она меня пытается приучить пить кофе. Но меня от кофе тошнит. Еще она меня пытается приучить курить дорогие дамские мен- тольные длинные сигареты. Но от них меня тоже тошнит. Я же ее приучаю говорить правду и только правду, постоянно ловя ее на выдумке, когда она так длинно и многословно рассказы­вает мне какую-нибудь очередную историю из своей жизни. В том числе и романтическую.

— Светочка, ведь это все уголовщина,— говорю я ей, выслушав ее очередную историю о том, как она соблазнила очередного офице­ра и как теперь он от нее сходит с ума и посто­янно звонит и напрашивается на встречу.

— А кто узнает?

— Света, вы не могли бы мне это не рас­сказывать больше, а? А то ведь по закону, сами знаете, я должен доложить куда следует.

— Но ты уже недели как три не докладыва­ешь,— натужно пытается высмеять меня она,— по-моему, тебе нравится слушать то, что я тебе рассказываю!

Потом зазвенела моя «внутренняя» рация, и меня вызвали к врачу на обследование пе­ред командировкой, там прививки всякие и про­чее. Набор твоих индивидуальных таблеток,

которые в дороге должен принимать только ты. Такое вот фармацевтическое нововведение.