Черный крест

— У меня сильное кровотечение из десен. И вы это знаете.

— Так утритесь! Умойтесь и впредь старай­тесь следить за своим внешним видом. Что ты, что ты! Сам весь в грязи, а туда же! Десны зудят все сильнее. Иногда мне даже хочется палочку погрызть. Кровь из десен сочится уже не так, как раньше, будто водой разбавленная, но такими комками и сгустками, и все это пахнет болотной гнилью. Полощу рот. Протираю глаза лекарства­ми. Пинцетом шарю в носу. Не снимаю без на­добности темных очков. Меряю себе температу­ру— 40°. Пульс — 15 ударов в минуту. Но при этом чувствую себя сносно и даже во всем этом ловлю некий кайф. Да... что-то в этом есть.

18. Князев, видимо, не выдерживает и прика­зывает всем собраться.

— Мы возвращаемся в замок,— говорит он,— пойдем колонной, расстояние между впе- редиидущим и идущим за ним — 3-5 метров, смотреть друг за другом и не упускать ни на секунду из виду — это очень важно. В случае же чего, быстро, сами знаете, как, занимаем круговую оборону.

Наконец-то я не в авангарде и не в арьер­гарде — я в середине. Впереди сам Князев, позади наш великолепный Масленников. Все спешат, и мы собираемся быстро. Тем более что всех подгоняют низкие, темные тучи, иду­щие на нас с севера. Кажется, что еще немно­го—и здесь будет темно, как ночью, и , воз­можно, будет гроза.

Идем строго на запад, ориентируясь на зе­лень той площадки, которая некогда была пше­ничным полем,— там я когда-то выпрыгнул из модернизированного МИ-8. Но место нашего «отбытия» и укрытия в бункере таково, что сна­чала — но совсем немного — метров 300 нам нужно пройти по лесу.

19. Приблизившись к полю на расстояние метров ста, все повеселели, Князев даже что- то стал насвистывать, а сзади от меня его под­держал своим свистом Масленников — мы... В общем, влипли. Этот участок леса оказался заминированным, видимо, еще партизана­ми — минами «на уничтожение». Плюс с флан­га нас атакует зверь. Идущий первым, Горобец взлетает на воздух. Осколками сечет намерт­во Куличенко, как мешок с говном.

Он падает на землю бездвижен.

Зверь бьет чем-то металлическим по кумпо- лу Князеву, сзйди нас — в арьергарде — рвется на мине Каратенко, после чего зверь этим чем- то металлическим протыкает спеца Куличенко. Масленников истошно орет всем, чтобы «цели­ли в голову», но его меткая стрельба прямо мон­стру в лицо не приносит никаких результатов. Пули из его нештурмового автоматика отскаки­вают от некоего металлического предмета на голове зверя. Лишь когда Фирсов долго так и очень неэффективно начинает целить в голову зверя из подствольного гранатомета, тот, пере­вернувшись, прокатившись по земле пару раз и сдетонировав тем самым две мины, уходит.

А мы, стараясь не задеть еще какой-нибудь опасной ловушки, подбираем тела своих по­гибших и раненого Князева и возвращаемся в бункер. Итак нас остается десять человек, а вскоре и вовсе девять.

От удара — я, кстати, понял, чем — зверь орудовал, каким-то, видимо, рыцарским ме­чом — вскоре скончался Князев. Перед самой смертью он отдает свои полномочия руково­дителя Масленникову , мне отдает тот самый саквояжик, говоря, что это маленькая атомная. Потом он сообщает мне — Боже мой! — что врачи, обследовавшие меня в институте, пред­положили: я, некогда взорвав черный крест, в момент, когда тот рассыпался в пыль, вдохнул в себя немного этой пыли. Врачи предполага­ют, что это может серьезно отразиться на моем здоровье. Чихаю ему в лицо черной слизью.

— Ах! Извините!— вытираю его бледный лик своим окровавленным платком.

Но самое интересное было потом; Князев, почти нараспев цитирует мне последние сло­ва из книги 5864:

«Если же — а это не произойдет никогда — черный крест кто разрушит», то всякий, им вос­крешенный, станет сам себе крест с его си­лой — но это лишь...» А любопытно, да? Что же? Но Князев падает в обморок, приходится приводить его «в сознание».

Но это лишь...

Что? Что? Что?

Но

Это лишь...

ВЕРА ЕГО!

Здесь Князев скончался. А я опять ничего не чувствую.

20. Несколько смущаясь, уже в бункере, после кремации тел всех наших мертвых старперов, ко мне подошел Фирсов и предложил снова ме­няться обратно — его пулемет на мой авто­мат. Говорю ему что за такой обмен возьму с него цинк патронов, он с легкостью соглаша­ется. Затем, отдав ему его пулемет и взяв из его рук свой автомат, тычу своим автоматом Фирсову в лицо и говорю ему, что он идиот: вставив в подствольный гранатомет заряд и взведя подствольник, Фирсов так и нр снял после взведенный затвор с боевого положе­ния, готового к выстрелу. Подствольник мог сработать в любой момент, и в узких помеще­ниях бункера это могло бы привести к боль­шим жертвам. Фирсов смущен. Масленников кричит, чтобы мы «кончали базар», я в это вре­мя вставляю в автомат пулеметный цинк — автомат значительно тяжелеет, зато теперь у меня без перезарядки сразу сто патронов. Мои шансы растут.