Черный легион

– Что, вдвоем? – услышала Лилия почти испуганный голос Анны. – Сразу двое? Что это вы придумали? Прекратите, я никогда не была с двоими сразу, – вяло сопротивлялась, скорее всего просто капризничала, ее подруга.

Однако Лилию это не встревожило. Она лежала уставшая и умиротворенная. Сейчас ей было совершенно безразлично, что там происходит в соседней комнате, за стенами этого дома, за границами города…

– О, ну что ты? Полегче. Я сказала: полегче, – уже почти кричала Анна, но потом крики затихли, и из ее комнаты вновь начали доноситься подбадривающее бормотание мужчин и призывные стоны женщины.

– С ума они там все посходили, – почувствовал себя неловко обер-лейтенант. – Не могут потише.

– Все, что происходило между нами, они ведь тоже слышали.

– Я ведь не осуждаю, а завидую.

– Не ври. Ты, никак, еще не разучился стесняться. Сколько тебе? Вроде бы не стар.

– Двадцать один.

– Всего-то? – искренне удивилась Лилия, вспомнив, что ей идет двадцать четвертый. – Жаль, если тебе не дадут дожить до двадцати двух.

– Хоть ты, хоть сейчас не каркай, – взмолился Гардер. – Почти то же самое слышал вчера от матери. За меня боится, а почти весь наш квартал уже в руинах.

– Молчу.

А за стеной все разгорались и разгорались страсти. Анна и те двое, что развлекались с ней, очевидно, совершенно забыли, что они в квартире не одни.

– Прекрасно устроились, саксонцы! – ворвался в их любовную идиллию чей-то пьяный возглас. Похоже, того, третьего, что только сейчас проснулся.

– Замолчи, ублюдок померанский.

«Сколько же их там? – со страхом и лукавой ухмылкой подумала Лилия. – Сколько их всего-то было?»

– Слушай, ты что, пришел позже всех? – тихо спросила она обер-лейтенанта.

– Наверное. Вы уж были готовенькие. Одни приходили, другие уходили.

Фройнштаг замялась, не зная, как спросить поделикатнее.

– Сколько же было мужчин? Ну, до тебя?

– С тобой?

– Да нет, вообще, в квартире?

– Кажется, я пришел девятым.

– Не может этого быть! За стол садились вчетвером. Я, Анна и двое санитаров из госпиталя, что неподалеку отсюда. Потом, кажется, еще подошли. Точно, двое мужчин. Двое, но не столько же. Господи, как болит голова, как она покаянно болит у меня.

Гардер пошарил у кровати и поднес к ее лицу бутылку с вином.

– Выпей, это поправимо. Пока мы живы, все поправимо.

– Философия окопника.

– По-моему, твоя подруга основательно восприняла ее. Тот, что пригласил меня сюда, называл ее проституткой. Я с этим не согласен: просто женщина любит жизнь и знает в ней толк.

– Не проститутка она – это точно, – согласилась Фройнштаг. – И даже не гулящая. У них тут небольшой круг людей из медперсонала, которые собираются вместе. Только и всего.

Лилия сделала несколько глотков, однако вкуса вина почти не почувствовала. Словно совершенно потеряла ощущение вкуса. Приподнявшись на локте, она вновь приложилась к горлышку, и только потом поднесла его к губам обер-лейтенанта.

– Мне кажется, что ты – моя жена.

– Жена вырвала бы это вино из рук, а я подношу его. Разницу чувствуешь?

– Выживу, сразу женюсь.

– Меня твои планы не интересуют, – жестоко охладила его Фройнштаг.

– Тогда не на тебе.

– Тем более. И, пожалуйста, заткнись.

– Напрасно.

– Это твоя порция. Живи, обер-лейтенант, наслаждайся жизнью. А мне пора подниматься.

– В такую рань? Куда? Еще немного полежи, пусть рассветет.

– Пей вино, люби женщин и считай, что все еще живешь, обер-лейтенант.

56

Приказ об организации покушения на «большую тройку» Скорцени получил еще в Северной Италии, в штабе обергруппенфюрера Карла Вольфа. Поэтому, вернувшись в Берлин, сразу же потребовал сосредоточить в его руках всю информацию, связанную с подготовкой к операции как СД, так и абвером, и в тот же день наладил связь с группой Майера и штурмбаннфюрером СС Романом Гамотой, который должен был подготовить его прибытие в Тегеран.

Замысел, связанный с похищением папы римского и последующей ссылкой его в Авиньон, древнюю столицу опальных ватиканских императоров, как бы отошел на второй план. Скорцени понимал, что это лишь на время. Как только удастся операция «Большой прыжок», фюрер вновь потребует вернуться к делам Ватикана.

Однако, стараясь не выпускать из виду свои итальянские дела, он все же понимал: покушение на руководителей трех стран – задание особое. Скорцени давно предчувствовал, что настанет время, когда высшие интересы рейха заставят его прибегнуть к покушению на Черчилля и уж, конечно, на Сталина. Правда, не предполагал, что наступит оно столь быстро и неожиданно. Хотя момент выбран удачно. Конференция в Тегеране – идеальная возможность одним ударом посеять ужас в трех основных станах врага.

Вот только активная подготовка к операции продолжалась недолго. Через два дня, когда Скорцени казалось, что пора перебраться поближе к Тегерану, в его кабинет неожиданно ворвался адъютант Родль.

– Штурмбаннфюрер, к вам гауптштурмфюрер Ольдер, из отдела радиоперехвата.

– Ну и что? – устало спросил его Скорцени, в деталях изучавший в это время план той части Тегерана, где находились посольства Советского Союза и Великобритании.

– Пригласить?

– Его откровения касаются Италии?