Черный парус беды

– Ну, – снова вздохнул он, – тут уж не мы, тут Господь распорядился. Значит, зажился, пора и честь знать. Да мы и не против, нам лишняя мокруха ни к чему. Портсигар где?

Вопрос прозвучал как выстрел. Но слово – не пуля, уворачиваться не надо, а к вопросу я был готов. И благодарить за это я должен был его, бычару.

Такой вот парадокс, который он сам и сотворил. Бандит упивался своей властью, заливался соловьем, точно пытался разубедить меня, доказать, что он не тупой громила, а в меру образованный человек с изрядным лексическим запасом. ну, а что людей гнобит одной левой, так этому ученость и сладкие речи никогда не мешали. Нет, чтобы обыскать меня да и забрать искомое просто и без затей, он разговоры разговаривать вздумал. Покуражиться захотелось, лясы поточить.

– Потерял я портсигар, – сказал я, ни на йоту не погрешив против истины.

– Врешь!

– Не вру. Хотел признаться, а тут вы на лавочке. С ножом. Я испугался. А там уж закрутилось.

– Врешь!

– Не вру!

– А чего сюда явился?

– Каяться пришел.

– Думал, старик простит?

– Думал.

– А что я не прощу?

– Старался не думать.

– Врешь! Где портсигар?

Так я ему и сказал, что потерял да нашел, что он у меня в кармане. Так я его и выложил! Да портсигар этот, почитай, последний крючок, который меня на этом свете держит.

В этом я ошибся.

– Ну, и ладно, – внезапно дал задний ход бычара, или лже-бычара, с этим я еще не определился. – И без того все по полочкам встало. Нам, вообще-то, не столько портсигар, сколько ты был нужен. Все думали: где тебя искать? Дело срочное, а страна незнакомая. Остров этот… А тут ты сам нарисовался. Спасибо тебе.

– Не за что.

– Шутишь? Опять же – хвалю. А то некоторые просить начинают, плакать, под себя ходить. Стыдно это – в мокрых штанах помирать. Не находишь?

Я пожал плечами и оттого немного сполз по стене вправо.

– Молчание – знак согласия, – в свою очередь пожал плечами бычара. – Пусть даже оно никого не интересует и ни на что не влияет. Ты скажи лучше, зачем старика так напугал, что он отсюда прямиком к Богу в рай отбыл?

Не вопрос это был – издевка. Ответа не требовалось, его и не ждали.

– Или в ад… А вот с тобой за компанию он туда отправится или без тебя, это архангел Михаил рассудит, – продолжал уже не дознаватель – прокурор. – Ему решать, кого куда. А тут, на земле, я решаю. И вот, что я решил. Гореть тебе, паря, синим пламенем. Самым натуральным образом. Дело обычное: короткое замыкание – и.. пф-ф-ф, все пожирающее пламя, все поглощающий огонь.

Меня передернуло: эта гнида еще и стихами балуется.

– А потом, как пожарные костерок потушат, пускай местные полицейские разбираются, какого рожна ты здесь оказался, ты старика грохнул или не ты, и грохнул ли, а может, перепились вы на пару и так же за компанию угорели, после чего вас пламенем потрепало и сажей с копотью присыпало. Но чего они в конце концов надумают, нас уже касаться не будет. Здесь, что и говорить, места приятные, но средняя полоса России нам как-то ближе, туда мы завтра с утречка и отправимся. А ты…

Еще недавно я советовал себе заткнуть фонтан. Что касается бычары… все-таки бычары, без всяких «лже»… то я бы предпочел, чтобы его фонтан работал без устали. Но все уже было сказано, и тщеславие потешили, сейчас инерция иссякнет и… будем кончать, товарищи, пора. С кем кончать, тоже было понятно. Со мной.

Я сполз по стене еще немного. Моя правая рука легла на разбитое блюдо. Ни черта, конечно, из этого не выйдет, но безропотно подставлять горло под нож или лоб под пулю тоже не по мне. Хотя не будет ни ножа, ни пули. Им неповрежденный труп нужен. Удавят, наверное.

Бычара взглянул на чернявого. Очевидно, этот бугай исполнял не только роль кувалды, но и партию удавки. Тот осклабился, расстегнул ремень и широким махом выдернул его из штрипок. Так и есть, удавят.

Опережая события, я будто наяву почувствовал, как мою шею захлестывает ременная петля, она затягивается, меня душат, душат, и вот уже в глазах темно…

– Ой!

Батюшки, Мари в проеме двери.

А все камушек! Маленький камушек, которым я заклинил калитку. О своем отходе заботился, а получилось вон как. Вошла без спроса, без звука…

Бычара с подручными были удивлены не меньше, чем я, что ставило под сомнение мою прежде высокую оценку их криминальной квалификации.

И только усопший старик ничему не удивлялся – смотрел, как и прежде, на мир остекленевшими глазами, и восстань он на минуту – посмеялся бы над нашими проблемами, судорогами и страхами. У него это все уже позади.

Эх, прикрыть бы надо глаза покойничку, а то негоже, не милосердно это, через мертвые глаза в душу сам дьявол заглядывает.

Немая сцена обещала продлиться несколько секунд, может быть, целых пять или даже шесть, и я обязан был этим воспользоваться. Иначе пожарные обнаружат на пепелище три трупа. Свидетелей такие упыри не оставляют.

Я схватил блюдо и швырнул… метнул его.