Черный парус беды

Еще сто метров набережной, и еще сто – вдоль парапета, чья «боевая раскраска» сейчас казалась черно-белой, мимо причалов с прижавшимися к ним спящими яхтами, затем по бону, уводящему нас от набережной к марине. И вот мы прибыли в пункт назначения.

Передо мной был плот.

Плот, да не тот. Сколько лет прошло, но я помнил, как выглядел «Великий Океан». Этот был похож, спору нет, но и отличий хватало. Где мачта циркулем? Где рулевое весло? Нет его. Вместо него штурвал. Да, это был другой плот, но… родственная душа, преемник и наследник, о чем свидетельствовало название, крупными буквами выведенное на стене рубки-хижины: «Великий Океан II». Когда же этот второй пришел на смену первому?

– Все на борт! – скомандовал капитан.

Это было смешно, потому что борта как такового у плота «Великий Океан II» не было, его роль исполнял ряд хлипких на вид столбиков с протянутой между ними то ли цепочкой, то ли металлическим тросиком. Или это слово следует трактовать расширительно? Так часто делается. Например, фраза captain on the board, полученная SMS-кой от коллеги, обычно не имеет никакого отношения к морю и кораблям, означая лишь, что шеф в офисе, и значит, прогулять службу никак не получится.

Я ступил на трап. Доски подо мной предательски скрипнули, подались упруго, но я уже был на палубе.

За мной по трапу сбежала Мари.

Кривушин замкнул процессию.

– Сюда.

Владелец и капитан «Великого Океана» предлагал нам укрыться в хижине, занимавшей чуть ли не половину площади плота. У хижины были оконца. Не круглые, как обычные иллюминаторы, такие были на первом «Великом Океане», а похожие на окна в автобусах, с «зализанными» углами, только маленькие, будто игрушечные.

Дверь была узкой и низкой. Входя, мне пришлось пригнуться. Внутри, однако, было достаточно, чтобы стоять без опаски расшибить голову.

Дядя Петя прикрыл за нами дверь и зажег лампу, подвешенную к потолку и с виду точь-в-точь керосиновую. На самом деле свет она дарила электрический – довольно теплый и достаточно яркий.

– Pardon la mademoiselle.

Протиснувшись мимо Мари, он поставил в угол металлоискатель, сослуживший нам… мне!.. столь добрую службу, и стал задергивать шторки на окнах. Я тем временем осматривался.

По размерам каюта-рубка (когда снаружи – рубка, когда внутри – каюта) была примерно 2.5 на 3.5 метра. Пол устлан циновкой. Слева от двери топчан с наброшенным на него покрывалом, подозрительно похожим на распущенный по «молнии» спальный мешок. Справа столик с выдвижным ящиком под столешницей. По краям прибиты планки, которые, это и простаку вроде меня понятно, должны при качке воспрепятствовать осыпанию колен мореплавателя хлебными крошками и втыканию в мягкие части тела ножей и вилок. У дальней стены картонные ящики в пятнах логотипов, некоторые с иероглифами. По одному ящику из крашеной суриком жести у столика и топчана. Еще… А в общем-то, ничего больше в каюте и не было. Все по-спартански просто и аскетично строго, как и в комнате на берегу, что отвел ценному иностранному сотруднику господин Азеведу.

– Располагайтесь.

Мы сели на топчан.

– Есть хотите?

Я есть не хотел, я хотел пить. Вернее – выпить. Хотя бы пива. Пожелание свое я озвучил без стеснения. Кривушин, утром отчитавший меня за пристрастие к спиртному, на сей раз встретил просьбу с пониманием, но облагодетельствовать смог лишь бутылкой минералки.

Мари тоже не отказалась от водички. Ловко свернула пробку и припала к горлышку.

– Well, well, well, – заговорил дядя Петя по-английски, чтобы всем все было понятно. – Здесь будете ждать. Из каюты не высовывайтесь. Вода здесь есть. Продукты имеются. В ящиках. Разберетесь. Мари, занимайте койку. А тебе, Сережа, надувной матрас. – Кривушин вытолкнул из-под столика мешок с перетянутой бечевкой горловиной. – И не балуй тут, а то осерчаю!

Последнее напутствие было произнесено по-русски. Мари о моем гипотетическом баловстве знать не следовало.

Бравый капитан постращал, выполнил свой начальственный долг и вновь перешел на английский:

– В город пойду. Понюхаю, что там и как. Ты в каком отеле припарковался?

Я сказал. Назвал и номер, в котором и провел-то всего одну ночь после приезда.

– Знаю такой. Покручусь вокруг. В номере что ценное оставил?

– Паспорт с собой. Кредитка. А телефон забыл. Шмотки там остались, но ничего такого – обойдусь.

– Придется. А вы, Мари, где остановились?

Та ответила не сразу, словно вспоминала, где живет и есть ли у нее что-то, о чем стоит пожалеть. Видимо, таковых предметов не нашлось.

– Не надо туда. Опасно. Документы у меня здесь. – Мари похлопала по карману бриджей так же, как чуть раньше сделал я, только хлопал я по карману брюк. – И деньги.

Но Кривушин адрес все же выпытал.