Черный подснежник

Капитан с размаху плюхнулся всем своим большим телом на колени перед офицером. Он едва мог мычать, не в силах выразить свой ужас от происходящего. Только обретенная надежда на спасение развалилась вместе со старой мельницей, все мысли скрутились в тугой клубок, который его мозг не мог распутать.

От деревни уже бежали с ведрами местные жители, чтобы потушить затихающее пепелище до конца. При виде советских танкистов поднялся радостный крик:

– Товарищи! Наши, это наши!

– Ура, танки!

Кто-то с неодобрением посматривал на стоящего на коленях Золингера и германского офицера, но в дело вступил Логунов:

– Товарищи, мы советские танкисты, следуем через вашу деревню с обозом. Была обнаружена засада из вражеской силы, фрицы у вас под боком тут сидели, так что пришлось по мельнице пальнуть, чтобы разгромить. Сейчас все в порядке, враг уничтожен. Уж простите, люди добрые, что разгромили мельницу, но без этого никак было их не одолеть!

Правда, деревенские и не думали сердиться, каждый так и норовил поближе подойти к танкистам, дотронуться до гудящей теплой «тридцатьчетверки». Самый смелый мальчишка в огромном картузе, из-под которого торчали уши, задорно выкрикнул:

– Дядь, дай с танка стрельнуть разок!

Следом за ним загалдели остальные:

– Товарищи танкисты, айда к нам в избу греться!

– Чайку давайте вскипятим, попьете перед дальней дорогой! Спасители наши!

– Ух ты, еще сейчас танки приедут!

Логунов гладил головы шустрых мальчишек, улыбался плачущим женщинам:

– Товарищи, товарищи, нам пора. Спасибо за все вам, погоним дальше Гитлера! А немцев этих в плен берем, увезем в штаб и сдадим, как положено по закону.

Вереницу из саней провожала вся деревня, мальчишки бежали рядом с бронированными «тэшками», ликуя:

– Победа! Танки! Ура!

Старики подслеповато щурились и махали вслед, вытирая набежавшие от радости слезы. Женщины прижимали руки к груди с надеждой, что скоро и ее муж или жених вот так же пройдет по главной улице, вернувшись с фронта.

В «семерке» Логунов виновато признался:

– Вы простите, товарищ лейтенант, не стал говорить, что вы в немца на задании переодетый.

– Ох, я думал они сейчас вас руками голыми разорвут, – выкрикнул Семен Михайлович со своего места.

Он внимательно следил за дорогой, вывернув рычаги на максимальные обороты. Т-34 мчались вперед, выкидывая облака дыма, чтобы успеть в пункт назначения за последние полчаса до заката, пока не настало опасное ночное время. В темноте придется включать фары, а значит, стать легкой добычей для немецких «юнкерсов», что рыщут в небе над прифронтовой полосой.

– Ничего, главное не доложить о том, что захватили немецкого офицера в плен, – рассмеялся Соколов.

Он будто выплеснул всю злость, что скопилась внутри за последние сутки, когда кричал и обзывал немецкого капитана. В данный момент несчастный пленный лежал связанный на трясущихся ящиках в санях и проклинал тот день, когда подписал бумаги на службу в армии вермахта. Лейтенант же с интересом щелкнул замками кожаного чемодана и погрузился в изучение бумаг. При тусклом свете фонаря он внимательно вчитывался в текст, хмурился, потом вдруг вскинулся и выкрикнул:

– Руслан, срочно вызывай штаб!

Омаев кинулся к рычажкам станции, получив отклик, сразу передал наушники своему командиру.

– Говорит лейтенант Соколов, командир танковой роты! Срочная секретная информация для генерала Лозина! Захвачены важные немецкие документы! Прошу связи через шифровку!

Из эфира донесся напряженный женский голос связистки:

– Поняла вас, лейтенант! Сейчас же доложу товарищу генералу!

– Стойте, девушка! – Алексей наклонился к карте, разложенной рядом с документами. – Прибудем в населенный пункт Шотово, согласно приказу штаба, через десять километров по западному шоссе.

– Есть, все сообщу! Срочная депеша! – выкрикнула связистка и отключила связь.

Алексей же выдохнул, еще немного и они в пункте назначения, пускай даже и с отставанием в почти два часа. Зато груз доставлен, задача выполнена, а еще у него есть чемодан, чье содержимое хоть немного приоткроет завесу над тем, что творится на немецком плацдарме на Демяновском выступе. От облегчения его вдруг накрыла такая волна слабости, что Соколов едва успел подумать о том, что ведь не спал уже сутки, как тут же провалился в глубокий сон, больше похожий на обморок. В его снах мелькали деревни и поселки, которые экипаж «тридцатьчетверки» прошел за двадцать четыре часа, вереницы обозов, погибшие солдаты – эхо войны и напряжение от пребывания на переднем крае наступления не отпускало лейтенанта ни на минуту даже в глубоком сне.

Глава 9

Из черноты сновидений его вырвал голос Логунова, который настойчиво тряс за плечо командира:

– Алексей Иванович, прибыли! Вас там срочно спрашивает посыльный, за вами машину прислали!

– Да, все, иду, иду!

Лейтенант выбрался из люка, не выпуская из рук кожаный чемодан. Тут же подскочил парнишка в потертом полушубке, талантливый доморощенный актер Кондрат, служащий у Лозина ординарцем: