Черный торт

Перл полюбила эту часть острова, полюбила местного мужчину. Она привыкла заботиться о Ковентине почти так же, как и о собственных детях. А мать Кови – мисс Матильда, как Перл называла ее в присутствии других людей, – подарила Перл нечто такое, на что она не рассчитывала. Дружбу.

Перл не порицала Матильду за то, что та сбежала от отца Кови. Ни дня в их доме не проходило без огорчений. Но она не понимала, как Матильда могла так долго быть вдали от собственного ребенка. В свое время она обещала прислать за Кови и оставила Перл денег на то, чтобы все устроить. Когда придет время, говорила Матильда. Но оно так и не пришло.

Минуло шесть лет с того дня, как исчезла мать Кови, и последние четыре года у Перл не было вестей от нее. Разумеется, Кови об этом не знала. Перл никогда не рассказывала Кови, что после ухода ее матери она поддерживала с ней связь. И Перл решила ничего не говорить Кови и впредь. Она гнала мысли о том, что с Матильдой могло случиться что-то ужасное, но еще мучительнее было предполагать, что та по какой-то причине передумала забирать дочь.

Перл всегда старалась окружить девочку материнской заботой, которой ей так не хватало. Но разве заменишь ребенку мать? Она следила за тем, чтобы Кови не ходила неряхой и хорошо питалась. А перед тем как вечером отправиться к себе домой, Перл крепко обнимала Кови – и не оставила этой привычки, даже когда девочка переросла ее. Но история со свадьбой изменила их отношения.

К своим семнадцати годам Кови превратилась в красивую девушку, привлекавшую всеобщее внимание, хотя она, казалось, этого не замечала. Похоже, ее волновали лишь Грант, Банни и плавание. Неизменно плавание. Однако Коротышка положил всему этому конец. Теперь он являлся к ним в дом почти каждый вечер. Голос его звучал наигранно-бодро, но взгляд был тяжелым.

Когда у Кови бывало плохое настроение, она пробиралась в кухню и, плюхнувшись на табурет, произносила имя Перл так, как привыкла с детства: П-е-е-ерл. Но по мере приближения дня свадьбы Перл стала замечать, что Кови избегает ее. Она перестала приходить в кухню. Молчала или роняла скупые ответы, когда к ней обращались. Все это ранило сердце Перл, хотя она понимала, почему это происходит.

Как-то на неделе Кови заглянула в кухню и застала Перл за подготовкой ингредиентов для свадебного торта. «Что это?!» – воскликнула девушка, увидев, чем занимается помощница по хозяйству. Та не успела ответить. Кови метнулась прочь, и с этого момента их дружба дала трещину. Перл догадывалась: Кови чувствует, что ее предали. Перл, отец – те, кто должен был защитить ее от подобной участи. Но как именно могла Перл помешать происходящему?

Кухонные хлопоты всегда прогоняли тревогу Перл. Она положила в кастрюлю сахар и вдохнула его аромат. Этот аромат вернул ее к жарким дням детства, к запаху свежих стеблей сахарного тростника, с которых снимали кожицу, к запаху сладкого сока, наполнявшего рот, когда она жевала волокнистые стебли, к тенистой пуансиане, усыпанной оранжевыми цветками… Когда Кови была маленькой, Перл угощала этим особым лакомством ее, а позже – своих мальчиков.

И вот теперь Кови хотела, чтобы Перл жила с ней в ее новом доме, но жених был против. Нескрываемая враждебность Коротышки к Перл лишь подстегивала ее решимость сделать следующий шаг. Сразу после свадьбы Перл оставит службу у отца Кови. Ее часто приглашали в услужение жены важных людей. Но она предпочла бы работу на виллах среди холмов. Там хорошо платят, а гости надолго не задерживаются, так что ей не придется вникать в подробности их жизни.

Оставался лишь один вопрос. Как Перл может помочь Кови освободиться от Коротышки?

От этого зверя.

Сахар начал темнеть и дымиться, пока Перл помешивала его. Когда он стал почти черным, она взяла небольшой ковшик с кипящей водой и вылила ее в сахар, отворачивая лицо, поскольку смесь начала шипеть и булькать. Она добавит эту черную мешанину в жидкое тесто, но сначала взобьет масло с яйцами, всыплет муку, положит специи и, наконец, смесь сухофруктов, которые несколько недель вымачивались в темном роме и портвейне. Этот торт будет произведением искусства.

Разбивая яйца и добавляя масляно-яичную заливку в тесто, Перл размышляла о том, найдется ли способ отравить часть торта, не подвергая опасности Кови и гостей свадьбы. У нее кое-что было – нечто способное быстро подействовать, и это нечто она, повинуясь порыву, засунула в карман фартука. Перл открыла банки с маринованными сухофруктами, и ноздри ей защекотал аромат алкоголя. Она вливала, размешивала, скребла и снова размешивала. К тому моменту, как она поставила в духовку первую пару противней с тестом, ее охватило уныние. Она уже толком не знала, что делать.