Черный торт

– Мы откладываем поиски до утра, – сказал полицейский.

Лин знал этого офицера. Он был старшим братом Банни. Лин ходил на петушиные бои с отцом этого парня. А ведь парень вырос у него на глазах. Когда-то называл его мистером Лином. Мальчуган был худым как тростинка.

Лин опустил взгляд на скомканное свадебное платье Кови у себя в руках. Он понадеялся, что брак Кови с богатым человеком решит все проблемы. Но она обвинила отца в том, что он продал ее Коротышке за долги. А теперь вот это. Его дочь убегает единственным известным ей путем – по морю.

– Ты не мог бы… – начал Лин и осекся. – Разве не…

– Мне жаль, мистер Линкок, – сказал полицейский. – Посмотрите на небо.

Прищурившись, Лин всматривался в темнеющий небесный свод, вслушивался в грохот волн. Приближался шторм. Даже Кови не смогла бы долго продержаться на воде. Он твердил себе, что уже слишком поздно… А что, если нет? Что, если они сдались преждевременно?

Полицейский, повернувшись к морю спиной, зашагал прочь. Лин побрел следом за ним, волоча ноги по песку и опустив голову, поэтому не заметил бегущих к нему двоих головорезов Коротышки. Брат Коротышки, не задумываясь, приказал напасть на Лина, несмотря на присутствие полицейских. Ни для кого не было секретом, что полиция терпела большинство незаконных проделок семьи Генри, получая время от времени конверты с наличными средствами. Но нападение на глазах у стражей закона переходило все границы дозволенного.

Когда бандитов оттащили от Лина, у того оказалась лишь пара царапин. Однако полицейские не арестовали бандитов, они лишь прогнали их, велев оставить Лина в покое. Разумеется, Лин не сомневался, что следующей попытки поквитаться с ним долго ждать не придется. Он поднял упавшее на песок свадебное платье дочери и встряхнул его. Шуршащий шифон издавал слабый аромат гардении, смешанный с запахами рома и глазури свадебного торта. Вероятно, в тот момент, когда тарелка грохнулась на пол, оставив липкие пятна на платье, Кови, как и всех прочих, отвлек жених, который, вскочив со стула, начал хрипеть и шататься.

– Она терпеть не может сиреневый цвет, – вслух произнес Лин.

– Прошу прощения, сэр? – спросил полицейский.

Покачав головой, Лин вновь скомкал платье. Кови ненавидела сиреневый цвет. Перл знала об этом и все же украсила свадебный торт сиреневой глазурью. Лин оглянулся на берег, уже скрытый завесой сумерек и штормовых облаков, и вспомнил, что совсем недавно видел Перл, которая вместе с группой зевак топталась на обочине разбитой асфальтированной дороги, огибающей песчаные пляжи. Все они, подавшись вперед, всматривались в море, словно, как и Лин, стремились вернуть Кови назад. Но теперь и Перл оставила свой наблюдательный пост.

Перл провела с его дочерью больше лет, чем родная мать. Возможно, она знала об этой девочке больше, чем сам Лин. И она любила его дочь, он не сомневался. Лин вспоминал, как Перл стояла на обочине прибрежной дороги, вытирая глаза краем фартука, и в его сознании начала зарождаться тревожная мысль.

Банни

Банни ощутила на лице брызги морской воды. Нехороший знак, ведь до прибоя довольно далеко. Она стояла на прибрежной дороге с Перл и другими женщинами, высматривая Кови в неспокойных водах бухты. Банни знала, что даже опытный пловец может не рассчитать свои силы. Но и при большой спешке Кови следовало подумать о том, какой дует ветер и что творится в небесной канцелярии. Она должна была понимать, что не сумеет очень долго продержаться в море.

А теперь Банни пыталась предугадать расчеты своей подруги. Далеко ли Кови сможет проплыть вдоль побережья, прежде чем ей придется выйти на берег? Разумеется, полицейские тоже задавались таким вопросом, но они уже вернулись с моря. Они отказались от намерения искать ее сегодня. В отличие от Банни им не понять Кови, и они не разбираются в морских течениях.

На днях, во время их последнего совместного плавания, море было спокойным. Они с легкостью рассекали теплую воду, потом сидели на песке, обсыхая на солнце, слизывая соль с губ, заплетая друг другу волосы. Молчали. После всех разговоров со слезами, после всех этих «а что, если» говорить больше было не о чем. Всякий раз, когда Кови шептала ей о своих планах поехать в Англию вслед за Гиббсом, сердце Банни немного щемило, но она рада была примириться с чем угодно, только не с тем, что подругу вынуждают идти замуж за человека, разрушающего все ее мечты.

Сумерки сгущались, и было очевидно, что надвигается шторм. Кови наверняка давно сообразила, что в воде оставаться рискованно, но Банни стала сомневаться, сумеет ли подруга доплыть до безопасного места. А вдруг она напорется на скалы или ее унесет в море? И дело тут не в скорости или выносливости пловца. А в том, что человек состоит из плоти и крови, из костей. Дело в уважении к силам природы. И поэтому Банни догадывалась, что именно Кови попытается сделать.

Конечно, думала Банни. Конечно. И, схватив Перл за руку, Банни потащила ее за собой и не отпускала всю дорогу до дома Кови.

Перл

– Она не умерла, – обращаясь к Перл, заявила Банни. – Я в это не верю.