Черный торт

Но все же Кови выбежала из банкетного зала, едва ее новоиспеченный муж упал на пол. Это показалось Лину убедительным доказательством вины. С тех пор как на пляже было найдено свадебное платье Кови, прошло два года. В первые несколько дней после происшествия Лин еще надеялся, что дочь выжила. Ведь тела так не нашли. Кови в полуобморочном состоянии могло выбросить на берег в другом месте, или она оказалась в воздушном кармане пещеры до отлива. Но в тот момент даже Лину пришлось примириться с тем, что он никогда больше не увидит дочь.

Лин понимал, что рано или поздно брат Коротышки убьет его, это лишь вопрос времени, но пока, казалось, родичам покойного зятя он был нужен живым. Лин по-прежнему числился у них в должниках, и он по-прежнему лучше других управлялся с магазинами, теперь принадлежавшими семейству Генри. Лин потерял свой бизнес и свою дочь, и эти его страдания, вероятно, приносили родне Коротышки некоторое удовлетворение.

Нравилось это Лину или нет, многие считали, что Коротышку отравила Кови, и избегали дружеского общения с ним. Только Перл, похоже, не волновала реакция семьи Коротышки. Она продолжала приходить в дом Лина по воскресеньям и готовила для него, хотя у нее была работа на вилле в холмах.

Бывая у Лина, Перл редко разговаривала с ним, но входила в кухню с таким видом, будто ничего не изменилось. Она всегда оставляла ему жаркое из бычьих хвостов или кастрюльку с рисом и горохом и немного жареных плантайнов, а порой каллалу[23] – эта еда могла постоять дня два, ведь он никогда не ел много. Лин сообразил, что познакомился с Перл в том году, когда родилась Ковентина. Конечно, он никогда особо не интересовался жизнью этой женщины, однако то, что она теперь редко появлялась в его доме, обостряло чувство утраты, если такое было возможно.

Будь Лин хорошим человеком, он отказался бы выдать Кови за Кларенса Генри. «Но какой ценой?» – размышлял он. Лин подозревал, что Коротышка все равно добрался бы до Кови, и это было бы еще хуже. Представить только, его единственное дитя, обесчещенное и оставленное без гроша… В конце концов, ей, наверное, лучше было умереть. Может, и Лину туда дорога. Печальная правда состояла в том, что, будь Лин хорошим человеком, он не оказался бы в такой ситуации.

Лин глубоко вздохнул и ступил в воду. Он уйдет так же, как ушла его дочь. И если по ту сторону жизни что-то есть, как верят многие, Лин может встретить там Кови… Он почувствовал под ногами песок, ощутил соль на губах. Постарался мысленно вызвать образ дочери, какой она была в свои лучшие дни. Море дарило ей столько счастья, что она всеми силами стремилась туда… Пусть это будет последней его мыслью перед смертью.

Позже Лин не сумеет вспомнить, в какой именно момент его схватили за воротник. Все было как в тумане. Затем он увидел двух истощенных мальчишек, стоящих над ним на песке. Над их тонкими ногами выпирали животы, похожие на коричневые тыквы. Вероятно, мальчики были из тех семей, что жили в лачугах вдали от побережья. Лин, бывало, отпускал этим людям в кредит кое-какой товар, пока брат Коротышки не положил этому конец.

Мальчишкам удалось перетащить Лина на сухой песок. Он лежал там, выдохшийся и пристыженный. У него толком не вышло даже покончить с собой. Вскоре после его возвращения домой к нему прибежала Перл. Она возбужденно размахивала руками перед своим лицом, совершенно не обращая внимания на то, как выглядит Лин.

Что она такое говорит? Она лепетала что-то о местном парне, которого все звали Куцая Рубашка. Разве эта женщина не видит, что Лин насквозь промок?

– Он работал на Коротышку, помните? – твердила Перл.

Парня, сказала она, поймали на попытке отравления брата Коротышки. Куцая Рубашка подсыпал что-то хозяину в питье. И теперь полиция обвиняет его в убийстве Коротышки, происшедшем два года назад. Разве мистер Лин не понимает? Кови больше не главная подозреваемая.

Вот оно как. Если повезет, то, значит, родня Кларенса Генри перестанет угрожать Лину и он сможет не опасаться, что кто-то стукнет его по голове и бросит в реку на съедение крокодилам. Но все же это случилось слишком поздно, дочь уже не спасти. И Лину придется по-прежнему работать, как кули[24], в своих лавках.

Более достойный человек вернулся бы на берег, чтобы повторить попытку самоубийства. Но Лин был, по сути, трусом. К тому же игроком. Он не мог не думать о том, что когда-нибудь найдет способ отыграть назад все. Все, за исключением своей дочери Кови.

Куцая Рубашка

Многие в городке знали Хиггинса по прозвищу Куцая Рубашка, но до того момента Перл ни за что не подумала бы, что он имеет отношение к истории Кови Линкок. Куцая Рубашка был длинным и худым как щепка, из-за чего и получил свое прозвище. Он долгое время прекрасно влезал в те рубашки, которые сшила ему сестра в восьмом классе, только нижний край поднимался все выше и выше, выставляя на обозрение его коричневый живот.