Черный торт

Молодые люди всегда стремятся делать все по-своему, и Берт не был исключением. Только в наше время, похоже, у человека появляется навязчивое желание проглотить все, что предложено, и немедленно сообщить об этом окружающим, вместо того чтобы сначала разобраться во всем самому. Нет, любовь – это не единственная важная вещь на свете. Большое значение имеет и то, что слова и поступки других людей могут причинить вам боль. Вот, пожалуй, что он сказал бы Бенни, если бы решился: «На что ты готова пойти? И стоит ли оно того?»

Так или иначе, чем все это время занимается Бенни здесь, на Восточном побережье? Есть ли у нее друзья в Нью-Йорке? Воспринимает ли она дружбу так, как он сам и ее мать? А как насчет преданности? Девочка переехала сюда, даже не прислав им своего нового адреса, просто потому, что Берт и Элинор не смогли сделать вид, что все одобряют. Она так легко отказалась от них… Имеет ли она представление о том, чего им стоило построить жизнь для нее и ее брата?

Непросто было присматривать за Бенни. Второй раз подряд Берт говорил жене, что едет на встречу за пределы штата, но сколько контрактных обязательств может быть за пределами Калифорнии в течение года у юриста, лицензированного только в штате Калифорния? Их штат был первым, разработавшим подходящие законы против преследования. Не будь он отцом Бенни, он мог бы обвинить себя в слежке за дочерью. Однако Берту необходимо было увидеть Бенни собственными глазами. И он ничего не хотел говорить Элинор об этом, пока не придумает, что сказать Бенни.

Он наблюдал, как Бенни помогает пожилой женщине надеть пальто. Посмотрите только, какая она заботливая. В дочери пока сохранилось уважительное отношение к людям. Она всегда была доброй девочкой. Но что-то изменилось. После их ссоры в День благодарения Берт с удивлением обнаружил, что Бенни ушла из дома, был ошеломлен, когда она не вернулась к званому ужину, а позже сильно рассердился, потому что она даже не соизволила позвонить и извиниться. Это было совсем не похоже на Бенни. Во всяком случае, на прежнюю Бенни.

В тот день Бенни обвинила Берта в неискренности, но сама она в последнее время стала более скрытной, менее терпеливой, не хотела отвечать на вопросы близких. Она сбежала, потому что не могла прямо смотреть в глаза отцу и матери, не могла принять их сомнения. Да и когда хоть кто-то из их семьи нуждался в одобрении других?

Где были бы все они сегодня, если бы Берт опасался ходить вечерами на юридические занятия – единственный темнокожий и самый старший студент в группе? Где был бы сегодня он сам, если бы побоялся переехать в штат, со всеми этими восколистными растениями, гремучими змеями, землетрясениями и говорливыми людьми? Если бы постыдился создать семью с женщиной, которую лишили прошлого? Из-за которой от своего прошлого отказался и он, Берт? Иногда он вспоминал о дяде и кузенах, оставшихся на острове. Ему хотелось снять трубку и узнать, как они поживают. Но это могло разрушить его жизнь.

Берт поерзал на сиденье, дотрагиваясь до того места, где у него болело. Наблюдая за дочерью, которая кивнула и улыбнулась пожилой посетительнице, он поймал себя на том, что тоже кивает. Наверное, он слишком о ней беспокоится. Это по-прежнему его Бенни, посмотрите-ка на нее! Она еще молода. Она найдет свой путь, она направит свою жизнь в нужное русло. Однажды она вернется к нему и к матери, его прекрасная девочка.

Моя малышка

В день похорон Берта Беннета левая рука Бенни была на перевязи, ребра ушиблены, распухший глаз не открывался. Половина лица была закрыта повязкой. «Падение с велосипеда», – сказала она шоферу, накануне везшему ее из аэропорта. «А-а-а», – ответил он с интонацией профи сферы обслуживания.

Тот же самый водитель заехал за ней в гостиницу перед похоронами. Взявшись за ремень безопасности, он помог Бенни пристегнуть его. На улице уже становилось жарко, но Бенни опустила стекло, вдыхая запах разогретых тротуаров, цветущего жасмина, вскопанной земли и солоноватого западного бриза. Запах дома.

Кладбище возникло в то время, когда в Лос-Анджелесе жило менее тридцати тысяч человек и округ был скорее сельскохозяйственным районом. Это было первое кладбище Южной Калифорнии, с широкими травянистыми лужайками, напоминавшими место для пикника. Бенни вспомнила о барбекю, которые устраивали ее родители в парке рядом с домом. Она, бывало, помогала папе привязывать к деревьям воздушные шарики с бумажками, на которых было написано: «Тусовка Беннетов», и веселье в кругу многочисленных друзей семьи длилось до захода солнца.

Бенни представила, как сбрасывает туфли и идет босиком по траве к могиле отца. Но сегодня она не выйдет из машины. Она дотронулась до раны на щеке.