Черный торт

Байрон считает, что наилучший путь к активистской деятельности – это приобрести статус, накопить средства и оказывать влияние на властные структуры. Но Линетт говорит, что для всех людей, которым не так повезло на дороге, как Джексону, самый действенный протест – это пикетирование. «Включая нас», – кивает она. Жертвы сто́ят того, чтобы их оплакали, а после этого надо с ясной головой вернуться в мэрии, залы суда, конференц-залы и классные комнаты, чтобы поработать на благо перемен.

Джексон находится в первых рядах со своим адвокатом и с родителями. Там же – мистер Митч, он знает организаторов пикета. Похоже, мистер Митч знает всех – как в свое время отец Байрона. Перед микрофоном выступают политики, активисты и даже знаменитый актер. Наконец вперед выходит группа для исполнения песни. Линетт говорит, что Джексон не хотел привлекать к себе столько внимания, но он желает, чтобы полицейские внесли ясность в ситуацию, чтобы они признали, что обошлись с ним несправедливо. Байрон бросает взгляд на Бенни. Ее глаза закрыты, и она поет вместе с толпой.

Байрон старается думать о Джексоне, а сам неотрывно смотрит на живот Линетт, выпирающий из пальто. Линетт ничего ему не сказала, но очевидно, что она уже на большом сроке. Она не упоминала о другом мужчине. У них не было времени поговорить о чем-то другом, помимо истории с Джексоном. В том числе и о том, что случилось с Линетт. Когда через несколько часов после происшествия с полицией Байрон отвез ее домой, Линетт все еще дрожала.

«Мне надо поговорить с тобой кое о чем», – заявила Линетт по телефону накануне поминальной службы. Не о своей ли беременности она хотела ему сообщить? Так много всего происходит в последнее время, Байрону необходимо во всем разобраться.

А пока надо постараться не пялиться на ее живот.

Ожидание

Они сидят напротив друг друга в дальней комнате дома Линетт, и она говорит Байрону, что ей рожать через три месяца. Если он хочет удостовериться, что ребенок от него, можно будет сделать тест ДНК, но лично она в этом не сомневается. И все же Линетт настаивает: прежде всего, это ее ребенок. Байрону нет нужды чувствовать себя обязанным. Они могут встретиться еще раз и все обсудить, если он действительно желает принять участие в жизни и воспитании мальчика.

«Нет нужды чувствовать себя обязанным»? Как понимать эти слова?

Байрон не намерен оставлять все как есть. Но он не собирается повышать голос на Линетт. Он не покинет ее дом, хлопнув дверью. Но почему она так с ним обращается? Ребенок – ее? В большей степени, чем его? Это она бросила Байрона. Почему она не сказала ему о своей беременности? Почему не дала ему шанса с самого начала быть рядом?

Окажись здесь мать Байрона, она, вероятно, поддержала бы Линетт из тех соображений, что та дает ребенку жизнь. С другой стороны, отец Байрона наверняка согласился бы с сыном – Линетт должна была сразу сказать Байрону о своей беременности. Но все это не меняет того факта, что Байрон стоит ночью один перед кухонной столешницей, гадая, будет ли мальчик, которого скоро родит Линетт, похож на него. Думая о том, в какой именно момент Линетт решила, что сможет прожить жизнь без Байрона. Жалея, что не может вернуть тот момент и как-то изменить его.

Пока Байрон стоит у столешницы, ночное небо начинает понемногу светлеть. Спать уже некогда. Через два часа в дом вернется Чарльз Митч, чтобы закончить прослушивание маминой записи. Но сначала Байрону необходимо поговорить с Линетт. Правда, он не знает, что сказать. Как ему убедить ее, что он мечтает снова с ней увидеться? Он очень хотел бы наблюдать, как растет этот ребенок, хотел бы оберегать его. Пусть Линетт подскажет Байрону, что делать, пусть объяснит, чего желает она сама.

Теперь ему ясно, что он годами совершал одни и те же ошибки, не умея поддержать тех, кого любит.

Байрон приводит себя в порядок, одевается и набирает номер Линетт. В трубке слышны бесконечные гудки. Байрон набирает номер снова, но Линетт не отвечает. Он с бьющимся сердцем хватает ключи от машины и открывает дверь черного хода, но по подъездной дорожке уже идет мистер Митч.

Кто я такая