Черный вензель

А с Майским все оказалось не так уж страшно. Столкнувшись с машиной, он перелетел через проспект и рухнул прямо на одну из больших, в виде чаши, цветочных клумб в основании пешеходки. Даже не получил сотрясения мозга, потому что упал головой на размякшую землю и увядшие георгины. Зато руки и ноги, попавшие на каменное основание чаши, были разодраны до костей, правая нога в нескольких местах сломана. Но чувствовал он себя на удивление бодро.

Все это Таня выяснила, когда ближе к вечеру сумела раздобыть телефон его матери. Та все изложила спокойно, без слез и эмоций, а под конец разговора уточнила:

«Так ты, значит, Таня?»

«Ну да», – удивилась вопросу Милич, ведь она представилась в самом начале.

«Знаешь, Таня, – осторожным голосом продолжала женщина, – ты могла бы навестить Павлика хоть завтра. Ну если хочешь, конечно. Мы оплатили отдельную палату и будем в ближайшие дни дежурить там с мужем по очереди. Чужих к нему пока не пускают, но насчет тебя мы сможем договориться».

«Почему именно насчет меня?» – Таня поверить не могла, что Пашка обсуждал ее с матерью.

«Видишь ли, вчера, когда сын отходил от наркоза, он пару раз произнес имя „Таня“. Потом я его спросила, кто это такая. Он сказал, что одноклассница, и долго пытался окольными путями выяснить, откуда мне известно это имя: может, какая-то Таня приходила в больницу? Так что я сделала кое-какие выводы». – Женщина тихонько засмеялась, потом замолчала, ожидая ответа.

Милич растерялась, но пообещала навестить пострадавшего. Она в любом случае планировала это.

Бо́льшую часть пути Володя и Таня шли молча. Девочка сбоку косилась на брата, непривычно счастливого, – он на ходу улыбался каким-то своим мыслям. Вчера попросил у нее телефон Златы, хотел дать пару советов, как грамотно закинуть информацию в сеть. Таня не стала говорить, что Злата с Маго наверняка и так в курсе, телефон дала.

Сейчас ее трясло и знобило после бессонной ночи, хотелось кричать и плакать. «Возможные заложники» – так в документах того человека, о котором говорил Угушев, значились Володя, папа и мама. Самые дорогие и любимые люди на Земле, они когда-то приютили ее, странную, толстую, болезненную девчонку-подкидыша. А что же теперь? Как сделать, чтобы они не пострадали из-за нее? Таня почти завидовала Платону – у него не было близких людей, только опекуны, которые на самом деле тоже работали на Прайда или на загадочный Институт.

Владимир остался ждать в приемном покое, а Таня, получив пропуск и халат, отправилась в хирургическое отделение. Молоденькая сестра проводила ее до палаты, первая заглянула внутрь, предупредила о посетителе. Немедленно оттуда вышла высокая статная женщина с такими же золотыми кудрями, как у Паши. Она, заранее дружелюбно улыбаясь, глянула на Таню и на мгновение растерялась, даже пару раз моргнула, – наверняка не ожидала, что ее красавец-сын мог заинтересоваться такой обычной девчонкой, да еще и с далекой от идеала фигурой. Но справилась с собой, удержала улыбку и сказала:

– Танюша, да? Заходи в палату, Паша не спит, а я пока схожу в больничное кафе, съем что-нибудь. Если что, мой номер у тебя есть.

Милич кивнула и нырнула в приоткрытую дверь. Лежащий на спине Пашка перекатил по подушке голову, глянул без особого интереса, наверняка думал, что вернулась мать, но в следующий миг дернулся, спеша принять сидячее положение. Бурно заработал здоровой ногой, единственной опорой, – вторая нога была в гипсе, запястья перебинтованы. Но про руки он все же забыл, оперся на них и длинно простонал сквозь зубы.

– Эй, ты чего, лежать! – рванулась к нему напуганная девочка, уперлась ладонью в грудь одноклассника. – Если планировал от меня убежать, то так и скажи, сама уйду.

– Не, я просто не ожидал, – отдуваясь, выговорил Майский. – Честное слово, Деду Морозу бы меньше удивился, чем тебе, Милич.

Таня хихикнула:

– Для Деда еще рановато, так он меня послал. Велел разведать, как ты тут. Ну так как?

– Нормально, – невозмутимо отозвался Паша. – Только торчать здесь уже надоело, а это вроде надолго. Зато начало было прикольное: стою я, а потом вдруг лечу, словно птица, над потоком машин, прикинь? Падаю и вижу только небо над головой.

– Ты даже сознания не терял?

– Не, все помню. Потом твоя подруга набежала. На вид тихоня, а такой боевой оказалась, никому не давала меня коснуться даже. Орала, прыгала вокруг меня.

– Да, Вика – она такая, – с гордостью согласилась Таня.

Вдруг осознала, что все еще стоит, склонившись над больничной койкой, и ладонь ее лежит на Пашкиной груди. Покраснела и попятилась к стене.

– Ага, просто была не в курсе, что тебе наплевать, – с разочарованным смешком произнес Майский.

– Эй, вот не надо тупых шуточек, ладно? Мне не наплевать. Пришла тебя навестить, если не заметил.

Паша попытался изобразить на лице какую-то сложную эмоцию, но Таня поспешила спросить о главном:

– Ты не заметил, кто тебя на проезжую часть толкнул?

Майский изумленно захлопал ресницами, густыми, как у куклы. Прежде он с ними боролся, подстригал и прореживал, но в последнее время по причине душевных терзаний как-то запустил.