Чертова дюжина

Из остальных немногочисленных знакомых моему обществу обрадовалась бы лишь Ирина. При условии продолжающегося плавания механика с «Тойотой». Уцепившись за эту мысль, как за спасательный круг, я побрился и переоделся к вечернему выходу в свет.

Спустя полчаса, такси высадило меня у знакомого розового дома.

— Костя! — выдохнула креолка, сверкнув от радости глазами, и прыгнула мне на шею. Прием развеял тревожное ожидание — фарватер оставался чистым. — Слава Богу! Я с ума сходила от неизвестности! Как ты себя чувствуешь? Выглядишь хорошо! — ворковала она, тормоша и подталкивая меня в гостиную.

— Все прекрасно! — единственное, что успел выговорить я, прорвавшись сквозь обрушившийся словесный водопад. Дальнейшие попытки пресек жаркий поцелуй….

Через полчаса, взъерошенные и довольные, мы обессиленно отодвинулись друг от друга.

— Теперь я спокойна: со здоровьем у тебя — порядок! — лукаво провозгласила Ира, накидывая халат.

— Вообще-то врач прописал покой…

— Психический или физический?

— Э-э… Психический, наверное…

— А кто возражает? — Она счастливо рассмеялась.

— Не желаешь повеселиться? — предложил я.

— Ой, давай передохнем!

— Ты не поняла. Пойдем в ресторан?

— В ресторан?!

— Потанцуем, поболтаем, поедим…

— Ты голодный? — забеспокоилась креолка.

— Нет! Пошли, а?

— Ну, если настаиваешь… — В ее голосе не исчезло сомнение.

— Тысячу лет не был в кабаке с красивой женщиной!

— Льстец!

Но комплимент все и решил.

Сборы длились сравнительно недолго — для женщины, конечно. К чести Ирины, я не успел окончательно загрустить, когда она появилась из спальни в сверкающем легком платье.

— Как?

Она смотрелась великолепно, и я сумел издать только тихий восхищенный свист.

— Разве под такую штуку можно еще что-то надеть?

— Ревнуешь?

— Никогда! Проявляю элементарную заботу о здоровье ближнего — ночами прохладно!

— Я — закаленная, — безапелляционно заявила Ирина. — Куда идем?

Услышав название ресторана в Соломбале, она нахмурилась и капризно сморщила носик.

— Фи-и…

— Какие проблемы?

— Далеко… И кабак — не шик!

— Кто говорил: с тобой — хоть на край света?

— Я такое говорила?!

— Не спорь! На такси мигом домчим.

— Только ради тебя…

— А я о чем?!

* * *

Мне сегодня положительно везло: и добрались быстро, и свободные места нашлись. И не просто места, а столик на двоих, затаившийся в укромной нише зала. На первый взгляд интерьер и реквизит выглядели вполне прилично, но на поверку — стулья скрипели, столик шатался, потолок поблек от табачной копоти. Зато оркестр наяривал от души — в ушах звенело. И беседовать со спутницей приходилось на пределе возможностей голосовых связок.

Кузнечики, кузнечики
в траве стрекочут тихо —
ведут неторопливый разговор,

— запевал солист.

Кузнечики, кузнечики
над речкой Кузнечихой —
я вас люблю послушать
до сих пор,

— браво вторили ему остальные музыканты.

— Нравится?! — крикнула Ирина, отложив нож и вилку. Вопрос я угадал по артикуляции губ.

— Что?

— Песня!

— Хорошая!

— Нашего барда — Саши Позднякова! — с гордостью сообщила она.

Песенка нравилась не только нам. Абсолютное большинство посетителей сорвалось со своих мест и лихо выкидывало коленца на танцевальной площадке и в проходах между столами. Буйство достигло апогея на последнем куплете: к припеву подключились десятки разнокалиберных глоток. Дрожали стены, пол и потолок. Рев восторга удлинил звучание завершающего аккорда.

— Славно гуляют! — констатировал я, пользуясь наступлением относительного затишья.

— Север! — рассмеялась Ирина, приступая к горячему.

— За тебя! — провозгласил я, наливая в фужеры шампанское.

— За тебя! — поддержала креолка.

Чокнулись и поцеловались.

Обстановка не располагала к работе. А ведь именно за этим я притащил сюда Ирину.

Устойчивость персонала — прерогатива солидных «метрополей» и прочих «интуристов». В среднего класса заведениях текучка сильнее, но долгожители встречаются. В заштатных кабачках и десятилетний стаж — редкость.

И все же я надеялся на чудо. Надеялся обнаружить официантку, бармена, посудомойку на худой конец, — сохранившихся здесь с начала семидесятых и трудившихся бок о бок с Ольгой Масленниковой. Утопия? Да! Но охота пуще неволи…

Официантки — все как одна — были молоды. Возраст швейцаров также не вселял надежд, если служивые не носили попугайскую униформу с момента достижения половой зрелости…

Грустно, граждане!

И вдруг снизошло озарение. Оно посетило меня за медленным танцем. Крепко прижимая партнершу, я тупо следил полуприкрытыми глазами за окружающими и на какой-то миг задержался на лысом трубаче с обвислыми усами. Дяденьке давно перевалило за сорок!

Боясь упустить шанс, я продолжал изучение кандидата, не давая Ирине передышки пять песен подряд.

— Больше не могу! — взмолилась она после очередных «буги-вуги».

У меня и самого ноги подкашивались. Между тем музыканты сложили оружие и удалились в недра служебных помещений ресторана.

— Жди меня — и я вернусь! — коротко пообещал я креолке, проводив даму за столик и чмокнув в щеку.