Чертова дюжина

— Костя… — слабо воспротивилась она.

— Мигом, дорогая!

Поплутав по коридорам, я услышал хохот за одной из дверей и вошел без стука.

Компания весело брякала стаканами, закусывала и курила.

— Здравствуйте!

— Здорово! — ответил за всех гигант — бас-гитарист.

— Разрешите вас на одну минуту, — кивок в сторону трубача.

— Зачем? — удивился тот, роясь в памяти.

Моего портрета там не имелось.

— Секрет! — интимно улыбнулся я.

— От друзей секретов нет, — чванливо запротестовал лысый.

Выпитое влияет не на всех благоприятно.

На дюйм вынырнувшая из нагрудного кармана пиджака красная обложка произвела магическое действие: лица мужиков разом вытянулись и поскучнели.

— Так бы сразу и дышал, — с укором проговорил трубач, поднимаясь.

— Он — скоро! — обнадежил я остающихся.

Беседовали мы тут же, в коридоре.

— Константин.

— Сева…

— Давно лабаешь в этой конторе?

— Давненько.

— Года два?

— Четвертной вот-вот стукнет! — обиделся Сева.

— Молодец! — похвалил я и «взял быка за рога»: — Масленникова — официантка…

— Ольга?! — С души трубача явно упал камень: мента, оказывается, интересуют дела давно минувших дней, а он-то думал… — Конечно знаю! — обрадовался Сева. — А чего случилось, а?

— Многое…

Неопределенность ответа его озадачила.

— Столько времени прошло… И вдруг?!

— Служба, Сева. Ты девушку хорошо знал?

— Знал… Приехала откуда-то из-под Москвы. Ей повезло: у нас вакансии были, и комнату сразу дали. Неподалеку тут…

— Отменная память! — поддел я. — И других девочек также здорово запомнил? Их, наверное, сотни две у вас сменилось?

Трубач смешался. Ничего, проверка не помешает.

— Она — не «другие», — промямлил он. — Видная… И опекун был… Такого не забудешь!

— Алик?

— Он! — Глазки собеседника странно блеснули. — Не у всех же баб дружки на инкассаторов нападают!

— Верно. Ну и?

— Уволилась, как сожителя посадили.

— Уехала?

— Да.

— Куда же?

— На родину, говорили…

— Адресок, где жила Ольга, не подскажешь?

— Там сейчас Заяц живет.

— Кто такой?

— Зайцев — наш гитарист. Комната по сей день за рестораном осталась. Правда, хозяев столько перебывало…

— Зови Зайца!

Он неохотно поплелся к товарищам.

— В чем дело? — задиристо подскочил щуплый паренек с жиденькой косичкой на затылке. Трубач маячил у него за спиной.

— В шляпе! — доходчиво пояснил я, буравя шустрого глазами.

Тот моментально осадил лошадей и принял смиренный вид.

— Уже лучше, — похвалил я. — Тебя, голубок, соседи, часом, не обижают?

— Меня?! — хмыкнул он. — Нет!

— Добрые люди, да?

— Бабки… Одной — сто, вторая — на пяток помоложе.

И заливисто заржал, довольный собой.

— С детьми разъехались?

— Да ты что?! С детства живут в этой конуре!

— Адрес?

Парень переглянулся с трубачом и без особого желания назвал.

— Спасибо, ребята, — свободны!

Я четко крутанулся на каблуках и почти строевым шагом пошел в зал. Они смотрели в спину и балдели…

Мой стул занимала туша со всклокоченными волосьями на громадной голове. Занимала и непринужденно пила шампанское из моего фужера. Пила и говорила…

Говорила женщине всякие гадости, принимая во внимание искаженное гневно-брезгливой гримасой личико Ирины.

— Эй! — ласково похлопал я борова по плечу.

Мутные хмельные глазенки воззрились на меня.

— Чо?!

— Сударь, не соблаговолите ли вы освободить место?

Вежливость и изысканность стиля обращения гость воспринял как личное оскорбление.

— Чё?! — повторил он грозно, приподнимая толстый зад.

Захват запястья — и рука заломлена за спину. Параллельно большим пальцем я надавил на впадину за ушной раковиной.

— Ой-ой-ой! — тонко заголосил идиот.

— Куда? — спросил я, усиливая захват.

— Иди в жопу!

— Понял.

Мы чинно пересекли зал, не привлекая особого внимания погруженных в собственные проблемы посетителей. Лишь однажды на протяжении пути к вестибюлю жертва дернулась, но удар носком по правой икре унял потуги к сопротивлению.

В мужском туалете, дверь в который боров открыл лбом, я сказал:

— Выполняю ваше пожелание, сударь!

И врезал коленом по необъятному седалищу. Промахнуться было невозможно.

Он и не промахнулся, распахнув лбом вторую дверь — теперь уже в кабинку — и угодил головой точнехонько в унитаз. Экзекуция завершилась водной процедурой с помощью весело заурчавшего сливного бачка.

Жестоко? Да. Но впечатляет и, главное, имеет весомый воспитательный эффект…

— Что ты с ним сделал? — забеспокоилась Ирина.

— Освежил.

— Он — из местных!

— Откуда знаешь?

— Сказал… Лучше уйдем, а то испортят вечер.

— Уйдем, но по иной причине.

— Какой?

— Забежим в гости — это рядышком.

Креолка не посмела спорить.

Мы расплатились и вовремя: наметанный глаз приметил растерянные блуждания по залу тройки субъектов — не иначе ищут дружка. Не трудно догадаться, что затем наступит наш черед.

К счастью, исчезнуть удалось незаметно для заинтересованных лиц.

— Ловко ты! — похвалила Ирина, когда мы прошагали пару кварталов. Она благодарно прижалась к моему локтю, заметно дрожа от возбуждения.

Попавшийся навстречу мужчина толково подсказал, как отыскать нужную улицу.

— Здесь! — остановился я, заметив табличку с номером.

Двухэтажный дом времен первых пятилеток. Свет горел в трех окнах. Остальные обитатели, вероятно, спали в столь позднее время.