Червоточина

Наверху раздался душераздирающий, истеричный лай, переходящий в глухое рычание. Потом грохот и вновь лай, постепенно скатывающийся в скулёж. Каспар преодолел лестницу в несколько прыжков и ворвался в гостиную, замахиваясь над головой каминной кочергой – бурбон придал ему изрядную долю храбрости. Но то, что он увидел, вмиг лишило его боевого порыва и жажды схватки. Ноги стали ватными, а подмышки намокли прохладным потом. Во рту пересохло, а сердце глухо стукнуло и замерло. Терьер сидел, вжавшись в диванную спинку, а в проёме окна, выглядывающего между неплотно задернутых портьер, там, за стеклом, во мраке опустившейся на мир ночи, поднималось вверх белое остроконечное пятно. Каспар бросился к окну, задернул шторы, схватил в охапку Урри и замер на краешке дивана, выставив перед собой дрожащую кочергу. Он не знал, что ему делать. О том, чтобы выйти на улицу, не могло быть и речи. Как и о том, чтобы вызвать полицию. Это будет крах. Но что может лезть в его окно, расположенное на высоте двух метров над землёй? Каспар бочком сдвинулся к краю дивана, туда, где стоял одинокий столик, а на нём – початая бутылка бурбона. После третьего, огромного глотка, сделанного прямо из горлышка, к нему вернулось некоторое самообладание. Каспар встал и прислушался. Тишину всё так же нарушал лишь дождь, стучащий по карнизу и треск пылающих дров в очаге. Он осторожно подошёл к окну, всё ещё прижимая к себе одеревенелое, как у утопленника, тельце испуганной собачонки, и краем кочерги осторожно подцепил занавес. Потом отодвинул в сторону, готовый бросить каминную принадлежность на пол и спасаться бегством при любом проявлении опасности. За мутной полосой тёмного стекла, отражающего красные блики пламени в камине, там в ночи, среди жутких ёлок и камней, никого не было. Он опустил кочергу и шагнул к окну.

Оно взметнулось вверх, будто голова напавшего вампира, настигшего свою жертву и уже смыкающего клыки на её шее. Страшное белое лицо с блестящими агатовыми глазами, полускрытыми под надвинутым на них острым колпаком.

Взметнулось из мрака ночи и прижалось к стеклу. Каспар протяжно вскрикнул, отшатнулся, а потом, сильно размахнувшись, втащил кочергой в проём окна.

3.

Он как раз разбирался с последствиями ночного сражения – убирал осколки под разбитым окном, когда на лесной дороге послышался шум, и вскоре из-за поворота показался грузовой микроавтобус. Прибыли заказанные им стройматериалы. Из грузовичка вывалились пара неряшливых экспедиторов и водитель, который проклинал лесную дорогу и изгоев, что добровольно отправляются жить в такие дебри. Каспар проигнорировал провокационные комментарии, но, принимая заказ, отметил сильный запах алкоголя, исходящий от работников. Теперь он только и ждал любой оказии, мало-мальски серьезного повреждения товара при выгрузке, чтобы отыграться и устроить пьяницам вагон неприятностей. Однако те своё дело знали. Вскоре коридор оказался заполнен аккуратно сложенными досками, рулонами изоляции, листами и упаковками отделочного материала, мешками со смесями, банками и кейсами с инструментами. Урри пришлось запереть на кухне, чтобы не путался под ногами у грузчиков и его возмущенный лай вызывал у Каспара очередные приступы утренней мигрени. Вскоре работники закончили, Каспар поставил пару закорючек в накладных, и автобус медленно укатил. На прощание водитель опустил окно, чтобы Каспару было лучше слышно его мнение о лесных фриках, проживающих в угрюмых уединённых домах. После их отъезда Каспар освободил из заточения собаку, и, порывшись в доставленных материалах, с удовлетворением обнаружил пару подходящих листов фанеры. Он начал с разбитого окна.

Он работал два дня, не покладая рук. Пилил доски, забивал гвозди, ввинчивал в стены крепёжные винты, возился с отделочными панелями, красил и собирал нехитрую мебель. Утром третьего дня его посетил агент. Круглые зелёные очки блестели, окружая того аурой безмятежного, болотного спокойствия. На стол в гостиной легли идеально заполненные и заверенные по всем правилам бумаги.

– Поздравляю, теперь вы – полноправный хозяин этого дома.

Поданная им Каспару рука была на ощупь холодной и вялой, как дохлая лягушка. Пожелав новоиспечённому владельцу процветания, агент укатил прочь. Каспар завороженно взирал вслед малолитражному ситроену с невозможно низкой посадкой, который преодолевал грязь, ухабы и выбоины в размокшей от непрерывных дождей дороге с лёгкостью тибетского йогина, проносящегося над заснеженными вершинами Гималаев.

Каспар трудился ещё пару дней, делая перерывы лишь на еду, прогулки с собакой и сон. Он даже прекратил злоупотреблять бурбоном. Но на шестой день строительства у него кончились продукты. Каспар небрежно побрился, сменил заляпанную краской, цементом и клеем рубашку на чистую футболку с репродукцией картины Питера Брейгеля на груди, изображающей кретинского вида старуху в белом чепце; сунул Урри на переднее сидение и нагрянул в городок, в бакалейную лавку.