Червоточина

– Вы прикончили этих тварей? – дружелюбно поинтересовалась матрона, но осеклась, увидев рисунок на его груди, и больше не проронила ни звука.

Расчёт они произвели в полном молчании. Каспар надеялся, что она не успела отравить его продукты.

И снова последующие двое суток пронеслись в трудах и заботах. Каспар с облегчением отметил, что осталось совсем немного, скоро всё будет готово.

А на девятый день пропал Урри.

Это случилось хмурым утром, на улице снова лил холодный ноябрьский дождь, а Каспар работал, обустраивая подвал. Он как раз добрался до дальней стены помещения и принялся разбирать нагромождённый там хлам, чтобы получить доступ к углу, как вдруг маленький терьер, будто что-то почуяв, метнулся в самую середину этого завала и просто исчез. Словно и не было никакого пса. Каспар, до которого смысл произошедшего дошёл не сразу, некоторое время ожидал появления своего питомца, замерев у кучи хлама, а потом, когда тревога наконец-то захлестнула его, бросился разбирать баррикаду. В сторону полетели полусгнившие одеяла, сломанные стулья, коробки, заклеенные полосками прозрачного скотча, пустые картинные рамы, гнилые деревяшки, всё быстрее, быстрее и быстрее.

– Урри! Урри!

Хлам, откидываемый им в приступе паники и нарастающего бешенства, разлетался по всему подвалу. Под деревянными ящиками обнаружился ржавый гриль на изогнутых ножках. И ящики и гриль врезались в стену, брошенные с убийственной силой. Огромный цветочный горшок последовал за ними, разлетевшись десятком глиняных черепков.

– Урри!

Голос Каспара превратился в сдавленный хрип. Его пёс никогда не подвергался хоть какой-нибудь серьёзной опасности. А теперь просто исчез.

– Урри!

Впустую. Руки и ноги стали ватными, во рту пересохло. Слезы выступили на глазах. Коробка, утверждающая, что внутри неё находится телевизор Грюндиг, отлетела в сторону от пинка ноги, обутой в заляпанные краской кеды. Пластиковый мешок покатился по земляному полу, роняя вонючее, скомканное тряпье. Ржавый таз и пожелтевшая фарфоровая раковина были последними препятствиями. Перед Каспаром возник сокрытый прежде угол, обложенный полуобвалившейся штукатуркой. Под её неровными слоями виднелся красный кирпич. У самого пола в стене чернела дыра. Каспар обречённо опустился на колени. Первое, что он почувствовал, был тошнотворный запах. Этой гнилостной вонью тянуло из мрачной норы, в которой исчез его пёс. Старые одеяла были тут не причём. Каспар чуть подался вперёд.

– Урри, малыш, иди сюда.

Он замолчал, вслушиваясь. По ту сторону явно что-то было. Какой-то шум, неясный, приглушённый и очень далекий. Неважно, что там, сейчас Каспар хотел только одного – он хотел найти свою собаку. Он вернулся на середину подвала, заваленного раскиданными вещами и стройматериалами, порылся в инструментах, взял молоток и мощный фонарь. А потом полез в дыру.

Вначале проход был вполне просторный: Каспар вполне мог передвигаться на четвереньках. Но уже метров через семь стены резко сузились и проход устремился вниз. Нора заросла переплетёнными меж собой спутанными корневищами, земля под его ладонями и коленями была мокрой и вязкой. А вскоре, когда туннель сузился настолько, что Каспару пришлось лечь на брюхо и ползти, проход превратился в кошмарный лаз. Каспар барахтался в грязи, коренья стегали его по лицу и путались в длинных волосах. Он смахнул со лба комок прилипшей грязи, и брызги зловонной жижи немедленно попали ему в глаз. Он выругался и остановился, пытаясь протереть лицо куском майки, вытащенной из под ворота рубашки. Прислушался. Тишина.

– Урри!

Крик вышел какой-то сдавленный, порыв ярости прошёл, остались страх и тревога. Вонь стала просто невозможной. Каспар задыхался, потом попробовал дышать ртом, чтобы не чувствовать запахи, но его моментально вырвало прямо перед собой. Он прополз прямо по своей блевотине, даже и не пытаясь избежать этого. Сейчас это заботило его меньше всего на свете. Что-то острое пронзило его ладонь, он выхватил руку из бурой жижи и отерев об фланель рубахи на груди, поднес её под свет фонарика, зажатого в зубах. Порез. Сильный. Он осторожно пошарил другой, здоровой рукой в густом, вонючем киселе впереди себя. Острые слоистые обломки. Сланец. Каспар не был силён в геологии. Или что-то такое же острое. Что-то, из чего делали свои каменные топоры эти, как их там… Неандертальцы, во. Что-то способное отрезать его орешки и разодрать его брюхо в кровавые лоскутья. Стены тоже поменялись. И потолок. Отовсюду торчали хищные выступы горной породы. Он не сможет проползти вперед.

Проклятье, но Урри то смог.