Честь снайпера

Более мерзкого оружия попросту не существовало. Его невозможно было любить — если только он не спасал вам жизнь миллион раз, но и тогда оно требовало бы проявления силы воли. «Стэн» представлял собой несколько стальных труб, сваренных вместе в пятницу, 4:57 по британскому летнему фронтовому времени, за три минуты до конца смены. Капли и потёки металла, затвердевшие в наросты, повсюду пятнали его будто бы гладкую поверхность, словно по нему брызнули горячим, а теперь застывшим маслом. Он был вне всякой критики — словно бы его создали за кухонным столом (а фактически там «Стэн» и был создан). Дребезжащий и разболтанный, с неснятыми фасками, он нещадно карал руки и тело стрелка, будучи попросту трубой с торчащими из неё под нескладными углами штуковинами. Магазин вставлялся горизонтально, что делало его адски разбалансированным, а защищающая спуск скоба была создана до того, как появилось понятие о кривых линиях. Ничего из элегантности, обтекаемости, изящества, эргономики или солидности в нём не было. Мушка отсутствовала, целик же представлял собою небольшой бугорок с отверстием — никто и никогда не использовал его. Номенклатурное название было столь же тупым: автоматический карабин. Единственное, на что годилась эта штука — так это убийство людей.

Боб не горел желанием бороться за свою жизнь с этой штукой, предпочитая нечто иное. Однако, британцы победили в своей части Второй Мировой, так что придётся вывозить с тем, что есть. Ради Людмилы Петровой он пошёл бы в бой даже с консервной открывалкой.

Тут он услышал преследователей — наконец-то. Это принесло долгожданное облегчение. Пригнувшись и не высовываясь, Боб смог их и увидеть.

Шестеро. Семеро, если и собаку считать — она шла первой, вынюхивая феромоны, которых там не было. Пёс тянул на поводке за собой Первого Громилу, а за ними следовали Громилы со Второго по Пятый, все в спортивных костюмах или джинсах — действительно здоровые, сильные, крепко сбитые парни. Бандитское мясо — у каждого короткоствольный АК-74 с длинным оранжевым магазином на сорок патронов. Джерри Ренн не затруднялся с выпиской команды «А» из Дубая — он набрал бойцов с московских улиц, типичных дешёвых бандитов с тяжёлыми бровями, челюстями, сведёнными избытком тестостерона, шеями, подобными покрышкам дизельных грузовиков, огромными ручищами и аурой быстрой и бездумной брутальности, столь необходимой для наведения ужаса на задумавших сопротивление и поддержания порядка в группе, равно как и для гарантии комфорта боссу. Наркокурьеры, охранники, силовая поддержка, вышибалы, коллекторы, убийцы, стрелки — чего бы ради их ни позвали, они обеспечивали всё, что нужно безо всяких раздумий до дела и вины после, будучи универсальными солдатами любой банды. За их работу им платили кокаином, шлюхами и золотыми цепями. В хорошие дни у них было всё из этого, в плохой день им доставался свинец на скорости в тысячу двести футов в секунду.

Последним в цепочке шёл Джерри — также с укороченным АК. Это делало его одним из парней, которых следовало убить. Боб пытался не персонализировать врагов, но ему всё же подумалось, что убить Джерри будет некоторым образом круто. Судя по всему, Джерри считал себя весьма серьёзным человеком, а Суэггера полагал во многих годах за пределами эффективности — попросту старым козлом со щёлкающими суставами и стальным протезом вместо одного из них. Было бы приятно разнести его лицо восемнадцатью, и то и двадцатью пулями из «Стэна».

В этот раз Джерри дополнил свой костюм бейсболкой цвета хаки и типичным «убей-меня-первым» тактическим жилетом, который носят все наёмники. Всё его барахло было песочного цвета — словно бы он собирался в песочницу. Также на нём были убийственные очки «Оукли», ЗиГ-226, висящий на бедре в кобуре «Томми Тактик» и пара слишком дорогих снова тактических ботинок. Всё это вместе придавало ему вид модели с сайта iTactical.com.

Вся шестёрка не разговаривала, не несла ерунды, не курила и не смеялась. Они не лучились заведомой уверенностью — хоть позы их и были далеки от готовности четвёртой степени, которая позволяет вам выжить на поле боя. Было ясно, что своих оппонентов они уже считали мёртвыми. Старик с покалеченным бедром и не такая старая, но всё же уже бабушка, женщина — без оружия, без воды, в дикой местности, о которой они ничего не знали, двигающиеся вверх по склону так быстро, как они только могут, но спотыкающиеся на каждом шагу. О чём тут волноваться?

* * *

Рейли не могла думать о Париже. Не могла она думать и об Оушен-сити. Она не боялась — во всяком случае, так, как многие боятся: потеют, слабеют, воздух горячеет, заставляя дышать чаще и в рваном ритме, но его всё равно не хватает. Её состояние больше походило на любопытство: я — что, действительно это сделаю? Есть много причин, по которым это не лучшая идея. А что Марти скажет? Ты — что, бандитов убивала? Полиции не говори ничего.